въ первоначальномъ значеніи слова наука объ ораторскомъ искусствѣ, но впослѣдствіи иногда понималась шире, какъ вообще теорія прозы. Свое начало европейская риторика получаетъ въ Греціи, въ школахъ софистовъ, главной задачею которыхъ было чисто практическое обученіе краснорѣчію; поэтому ихъ риторика заключала много правилъ, относящихся собственно къ стилистикѣ и грамматикѣ.
Полигимнiя - муза-покровительница риторики и ораторскаго искусства. Саркофагъ музъ (Лувръ, г.Парижъ, Францiя)
По словамъ Діогена Лаэртскаго, Аристотель приписывалъ изобрѣтеніе риторики пиөагорейцу Эмпедоклу, сочиненіе котораго неизвѣстно намъ даже по имени. Изъ словъ самого Аристотеля и изъ другихъ источниковъ мы знаемъ, что первый трактатъ по риторикѣ принадлежалъ ученику Эмпедокла, Кораксу, любимцу сиракузскаго тирана Гіерона, политическому оратору и адвокату. У него мы находимъ любопытное опредѣленіе: "краснорѣчіе есть работница убѣжденія (πειθοῦς δημιουργός)"; онъ первый дѣлаетъ попытку установить дѣленіе ораторской рѣчи на части: вступленіе (προοιμιον), предложеніе (κατάστάσις), изложеніе (διήγησις), доказательство или борьба (ὰγών), паденіе (παρέκβασις) и заключеніе; онъ же выставилъ положеніе, что главная цѣль оратора - не раскрытіе истины, но убѣдительность при помощи вѣроятнаго (εἰκός), для чего чрезвычайно полезны всякіе софизмы. Трудъ Коракса до насъ не дошелъ, но древніе писатели сообщаютъ намъ примѣры его софизмовъ, изъ которыхъ особенной славой пользовался такъ называемый крокодилитъ.
Ученикъ Коракса, Тизій, развивалъ ту же систему софистическихъ доказательствъ и главнымъ средствомъ преподаванія риторики считалъ заучиваніе образцовыхъ рѣчей судебныхъ ораторовъ. Изъ его школы вышелъ славившійся въ свое время Горгій Леонтійскій, который, по словамъ Платона, "открылъ, что вѣроятное важнѣе истиннаго, и умѣлъ въ своихъ рѣчахъ малое представить великимъ, а великое малымъ, выдать старое за новое и новое признать старымъ, объ одномъ и томъ же предметѣ высказывать противорѣчивыя мнѣнія". Методъ преподаванія у Горгія тоже состоялъ въ изученіи образцовъ; каждый его ученикъ долженъ былъ знать отрывки изъ произведеній лучшихъ ораторовъ, чтобы умѣть дать отвѣтъ на чаще всего выставляемыя возраженія. Горгію принадлежалъ любопытный трактатъ "о приличномъ случаю" (περὶ τοῦ καιροῦ), гдѣ говорилось о зависимости рѣчи отъ предмета, отъ субъективныхъ свойствъ оратора и аудиторіи, и давалось наставленіе, какъ при помощи насмѣшки уничтожать серьезные доводы и, наоборотъ, на насмѣшку отвѣчать съ достоинствомъ. Красивое говореніе (εὐέπεια) Горгій противопоставлялъ утвержденію истины (ὀρθοέπεια). Онъ много содѣйствовалъ созданію правилъ о метафорахъ, фигурахъ, аллитераціи, параллелизмѣ частей фразы. Изъ школы Горгія вышли многіе знаменитые риторы: Полъ Агригентскій, Ликимній, Өразимахъ, Эвенъ, Ѳедоръ Византійскій; къ тому же стилистическому направленію принадлежали софисты Протагоръ и Продикъ и знаменитый ораторъ Исократъ, разработавшій ученіе о періодѣ.
Направленіе этой школы можно назвать практическимъ, хотя она и подготовила богатый психологическій матеріалъ для выработки общихъ теоретическихъ положеній объ ораторскомъ искусствѣ и этимъ облегчила задачу Аристотелю, который даетъ въ своей знаменитой "Риторикѣ" (переводъ Н.Н.Платоновой, СПб., 1894 
) научное обоснованіе прежнимъ догматическимъ правиламъ, пользуясь чисто эмпирическими пріемами. Аристотель значительно расширилъ область риторики, сравнительно съ обыденнымъ въ то время воззрѣніемъ на нее. Такъ какъ даръ рѣчи,- говоритъ онъ,- имѣетъ характеръ всеобщности и находитъ примѣненіе при самыхъ разнообразныхъ случаяхъ и такъ какъ дѣйствіе при подаванiи совѣта, при всякаго рода разъясненіяхъ и убѣжденіяхъ, приводимыхъ для одного лица или для цѣлыхъ собраній (съ которыми имѣетъ дѣло ораторъ), по существу одинаково, то риторика такъ же мало, какъ и діалектика, имѣетъ дѣло съ какой-нибудь одной опредѣленной областью: она обнимаетъ всѣ сферы человѣческой жизни. Риторикою, понимаемою въ такомъ смыслѣ, пользуются всѣ на каждомъ шагу; она одинаково необходима какъ въ дѣлахъ, касающихся житейскихъ нуждъ отдѣльнаго человѣка, такъ и въ дѣлахъ государственной важности: разъ человѣкъ начинаетъ склонять къ чему-нибудь другого человѣка или отговаривать его отъ чего-нибудь, онъ необходимо прибѣгаетъ къ помощи риторики, сознательно или безсознательно. Понимая такимъ образомъ риторику, Аристотель опредѣляетъ ее какъ способность находить возможные способы убѣжденія относительно каждаго даннаго предмета. Отсюда ясна и цѣль, которую преслѣдовалъ Аристотель въ своемъ трактатѣ: онъ хотѣлъ, на основаніи наблюденія, дать общія формы ораторскаго искусства, указать, чѣмъ долженъ руководиться ораторъ или вообще всякій, желающій убѣдить кого-либо въ чемъ-либо.
Сообразно съ этимъ, онъ раздѣлилъ свой трактатъ на три части: первая изъ нихъ посвящена анализу тѣхъ принциповъ, на основаніи которыхъ ораторъ (т.е. всякій говорящій о чемъ-нибудь) можетъ побуждать къ чему-нибудь своихъ слушателей или отклонять ихъ отъ чего-нибудь, можетъ хвалить или порицать что-нибудь. Вторая часть говоритъ о тѣхъ личныхъ свойствахъ и особенностяхъ оратора, съ помощью которыхъ онъ можетъ внушить довѣріе своимъ слушателямъ и такимъ образомъ вѣрнѣе достигнуть своей цѣли, т.е. уговорить или отговорить ихъ. Третья часть касается спеціальной, технической, такъ сказать, стороны риторики: Аристотель говоритъ здѣсь о тѣхъ способахъ выраженія, которыми должно пользоваться въ рѣчи, и о построеніи рѣчи. Благодаря множеству тонкихъ психологическихъ замѣчаній по вопросу о взаимодѣйствіи оратора и среды (напримѣръ о значеніи юмора, паѳоса, о вліяніи на молодыхъ людей и на стариковъ), благодаря прекрасному анализу силы доказательствъ, употребляемыхъ въ рѣчи, трудъ Аристотеля не утратилъ своего значенія и для нашего времени и оказалъ сильнѣйшее вліяніе на все послѣдующее развитіе европейской риторики: въ сущности нѣкоторые изъ поставленныхъ Аристотелемъ вопросовъ могли бы и теперь быть предметомъ научнаго изслѣдованія, при чемъ, конечно, долженъ примѣняться тотъ же эмпирическій методъ, которымъ пользовался Аристотель.
Принявъ многія положенія Аристотеля, какъ догматическія истины, риторика, однако - и въ Греціи, и, позднѣе, въ Западной Европѣ,- сильно уклонилась какъ разъ отъ его метода изслѣдованія, возвратясь на тотъ путь практическихъ наставленій, по которому шли софисты. У грековъ мы видимъ послѣ Аристотеля два направленія: аттическое, заботившееся преимущественно о точности выраженія, и азіатское, ставившее задачей занимательность изложенія и выработавшее особый высокій стиль, основанный на контрастахъ, изобилующій сравненіями и метафорами.
Въ Римѣ первымъ послѣдователемъ этого азіатскаго направленія былъ Гортензій, а впослѣдствіи къ нему примыкаетъ Цицеронъ, высказывающійся, впрочемъ, въ нѣкоторыхъ сочиненіяхъ и въ пользу аттицизма, наиболѣе изящнымъ представителемъ котораго въ римской литературѣ можно считать Цезаря. Уже въ это время можно видѣть въ трудахъ нѣкоторыхъ риторовъ зарожденіе теоріи трехъ стилей, высокаго, средняго и низкаго, развитой въ средніе вѣка и въ эпоху возрожденія. Цицерону принадлежитъ немалое число трактатовъ объ ораторскомъ искусствѣ (напримѣръ "Brutus", "Orator"), а наиболѣе полное выраженіе римская риторика получила въ трудахъ Квинтиліана; оригинальностью она никогда не отличалась.
Въ эпоху борьбы христіанства съ античнымъ язычествомъ создается наука о христіанскомъ ораторствѣ (см. Гомилетика), достигающемъ блистательнаго развитія въ IV и V вв. по Р.Хр. Въ теоретическомъ смыслѣ она почти ничего не прибавляетъ къ тому, что выработано древностью. Въ Византіи пріемы риторики ближе всего подходятъ къ азіатскому направленію, и въ такомъ видѣ эта наука передается и древней Руси, гдѣ прекрасные образцы ея вліянія мы можемъ видѣть въ произведеніяхъ митрополита Иларіона и Кирилла Туровскаго.
На Западѣ риторика держится наставленій Аристотеля, Цицерона и Квинтиліана, при чемъ эти наставленія обращаются въ непререкаемыя правила, и наука становится какимъ-то законодательнымъ кодексомъ. Этотъ характеръ утверждается за европейской риторикою, особенно въ Италіи, гдѣ, благодаря встрѣчѣ языковъ латинскаго научнаго и итальянскаго народнаго, лучше всего себѣ находитъ примѣненіе теорія трехъ стилей. Въ исторіи итальянской риторики занимаютъ видное мѣсто Бембо и Кастильоне, какъ стилисты, а законодательное направленіе особенно ярко выражается въ дѣятельности академіи della Crusca, задача которой состоитъ въ охраненіи чистоты языка. Въ произведеніяхъ, напримѣръ, Спероне Сперони замѣтно подражаніе пріемамъ Горгія въ антитезахъ, ритмическомъ строеніи рѣчи, подборѣ созвучій, а у флорентійца Даванцати замѣчается возрожденіе аттицизма.
Изъ Италіи это направленіе передается Франціи и другимъ европейскимъ странамъ. Создается новый классицизмъ въ риторикѣ, находящій самое лучшее выраженіе въ "Разсужденіи о краснорѣчіи" Фенелона. Всякая рѣчь, по теоріи Фенелона, должна или доказывать (обыкновенный стиль), или живописать (средній), или увлекать (высокій). Согласно съ Цицерономъ, ораторское слово должно приближаться къ поэтическому; не нужно, однако, нагромождать искусственныя украшенія. Надо во всемъ стараться подражать древнимъ; главное - ясность и соотвѣтствіе рѣчи чувству и мысли.
Интересныя данныя для характеристики французской риторики можно найти и въ исторіи французской академіи и другихъ учрежденій, охранявшихъ традиціонныя правила. Аналогично и развитіе риторики въ Англіи и Германіи въ теченіе всего XVIII столѣтія. Въ нашемъ вѣкѣ развитіе политическаго и другихъ видовъ краснорѣчія должно было привести къ упраздненію условныхъ, законодательныхъ правилъ ораторскаго искусства - и риторика возвращается къ пути наблюденія, намѣченному Аристотелемъ. Расширяется и понятіе о наукѣ: такъ, у Ваккернагеля риторика заключаетъ въ себѣ всю теорію прозы и распадается на два отдѣла (повѣствовательная и поучительная проза), причемъ изъ риторики окончательно исключаются замѣчанія о стилѣ, такъ какъ они одинаково относятся и къ поэзіи, и къ прозѣ, и потому составляютъ особый отдѣлъ стилистики.
Въ Россіи, въ до-Петровскій періодъ развитія литературы, риторика могла имѣть примѣненіе лишь въ области духовнаго краснорѣчія, и число ея памятниковъ совершенно ничтожно: мы имѣемъ нѣкоторыя стилистическія замѣчанія въ Святославовомъ Изборникѣ , любопытный трактатъ XVI в.: "Рѣчь тонкословія греческаго" (изд. общества любителей древней письменности) и "Науку о сложеніи проповѣдей", Іоанникія Голятовскаго. Систематическое преподаваніе риторики начинается въ юго-западныхъ духовныхъ школахъ съ XVII в., при чемъ учебники - всегда латинскіе, такъ что оригинальной обработки въ нихъ искать не приходится.
Первымъ серьезнымъ русскимъ трудомъ является "Риторика" Ломоносова, составленная на основаніи классическихъ авторовъ и западно-европейскихъ руководствъ и дающая въ подтвержденіе общихъ положеній рядъ примѣровъ на русскомъ языкѣ - примѣровъ, извлеченныхъ частью изъ сочиненій новыхъ европейскихъ писателей. Ломоносовъ же, въ своемъ "Разсужденіи о пользѣ книгъ церковныхъ", примѣняетъ къ русскому языку западную теорію трехъ стилей. Въ виду того, что область краснорѣчія въ Россіи ограничивалась почти исключительно церковною проповѣдью, риторика совпадаетъ у насъ почти всегда съ гомилетикой (см.); по свѣтской риторикѣ мы имѣемъ чрезвычайно мало трудовъ, да и тѣ не отличаются самостоятельностью, какъ, напримѣръ, руководства Кошанскаго (см. XVI, 466). Научная разработка риторики въ томъ смыслѣ, какъ она понимается на Западѣ, у насъ еще не начиналась.
Ср. Chaignet, "La rhetorique et son histoire"; Egger, "Histoire de la critique chez les anciens Grecs"; Wackernagel, "Poetik, Rhetorik und Stilistik"; Philippi, "Die Kunst der Rede"; Сумцовъ, "Іоанникій Голятовскій"; Пекарскій, "Исторія академіи наукъ"; Сухомлиновъ, "Исторія Россійской академіи".
[Бороздинъ А. Риторика / Энциклопедическiй словарь. Т.XXVIa. Резонансъ и резонаторы - Роза ди-Тиволи. Издатели: Ф.А.Брокгаузъ (Лейпцигъ), И.А.Ефронъ (С.-Петербургъ).- С.-Петербургъ: Типографiя Акцiонернаго Общества "Издательское дѣло, бывшее Брокгаузъ-Ефронъ", 1899.- С.815-817]
Библiотека "Русскiй Мусейонъ"