знаменитый поэтъ и ученый.
Э.Фессаръ, К.А.Вортманъ. М.В.Ломоносовъ (1757 г.)
Онъ былъ первымъ русскимъ, который съ полнымъ правомъ могъ стоять наряду съ современными ему европейскими учеными, по многочисленности, разнообразію и самобытности научныхъ трудовъ по физикѣ, химіи, металлургіи, механикѣ и др. Первоклассные ученые XVIII в., какъ Эйлеръ, Вольфъ и др., отдавали справедливость таланту и трудамъ Ломоносова. Современные намъ русскіе ученые находятъ у Ломоносова блестящія мысли по естествознанію, опередившія свой вѣкъ.
Но Ломоносовъ, по условіямъ времени, не могъ вполнѣ отдаться наукѣ и былъ преимущественно замѣчательнымъ популяризаторомъ естествознанія. Главная заслуга Ломоносова состоитъ въ обработкѣ русскаго литературнаго языка; въ этомъ смыслѣ онъ былъ "отцомъ новой русской литературы". Кромѣ прозаическаго языка для научныхъ сочиненій, для торжественныхъ рѣчей, Ломоносовъ создалъ и поэтическій языкъ, преимущественно въ своихъ одахъ.
Онъ далъ также теорію языка и словесности, въ первой русской грамматикѣ и риторикѣ. Почти цѣлое столѣтіе господствовала эта теорія въ русской литературѣ, и во имя ея въ началѣ настоящаго столѣтія открылась борьба послѣдователей Шишкова противъ Карамзина и его школы; болѣе значительное измѣненіе въ русской литературной рѣчи произошло только съ Пушкина, отрицавшаго "однообразныя и стѣснительныя формы полуславянской, полулатинской" конструкціи прозы Ломоносова ("Мысли на дорогѣ", 1834).
Опыты Ломоносова въ эпосѣ, трагедіи и исторіи были менѣе удачны, и онъ уже въ свое время долженъ былъ уступить въ нихъ первенство другимъ писателямъ. Литературная слава Ломоносова создалась его "одами", въ которыхъ онъ является послѣдователемъ европейскаго ложноклассицизма. Какъ національный поэтъ, Ломоносовъ въ одахъ проявилъ сильный и выразительный языкъ, часто истинное поэтическое одушевленіе, возбуждавшееся въ нем картинами великихъ явленій природы, наукой, славными событіями современной исторіи, особенно дѣятельностью Петра Великаго, наконецъ - мечтаніями о славной будущности отечества.
Какъ безусловный патріотъ, "для пользы отечества" Ломоносовъ не щадилъ ни времени, ни силъ. Въ массѣ проектовъ и писемъ онъ, какъ публицистъ и общественный дѣятель, излагалъ свои мысли о развитіи русскаго просвѣщенія и, какъ истый сынъ народа - о поднятіи народнаго благосостоянія. Современники называли его "звѣздой первой величины", "великимъ человѣкомъ", "славнымъ гражданиномъ" (Дмитревскій, Штелинъ). Пушкинъ, осуждавшій прозу Ломоносова, сказалъ о его значеніи: "Ломоносовъ былъ великій человѣкъ. Между Петромъ I и Екатериной II онъ одинъ является самобытнымъ сподвижникомъ просвѣщенія. Онъ создалъ первый русскій университетъ; онъ, лучше сказать, самъ былъ первымъ нашимъ университетомъ".
Ломоносовъ родился въ Архангельской губернiи, въ Куроостровской волости, въ деревнѣ Денисовкѣ, Болото тожъ, близъ Холмогоръ, въ 1711 г. (какъ значится на могильномъ памятникѣ Ломоносова въ Александро-Невской лаврѣ; иныя свидѣтельства указываютъ на 1709, 1710 и даже 1715 гг.; см. Пекарскій, "Исторія Академіи Наукъ" II, 267), отъ зажиточнаго крестьянина Василія Дорофѣева Ломоносова и дочери дьякона изъ Матигоръ Елены Ивановой. У отца Ломоносова была земельная собственность и морскія суда, на которыхъ онъ занимался рыбной ловлей и совершалъ далекіе морскіе разъѣзды, съ казенной и частной кладью. Въ этихъ разъѣздахъ участвовалъ и юный Михайло, съ такимъ одушевленіемъ вспоминавшій впослѣдствіи въ своихъ ученыхъ и поэтическихъ сочиненіяхъ Сѣверный океанъ, Бѣлое море, природу ихъ береговъ, жизнь моря и сѣверное сіяніе.
Въ литературной дѣятельности Ломоносова отчасти отразилось также вліяніе народной поэзіи, столь живучей на сѣверѣ Россіи. И въ грамматикѣ, и въ риторикѣ, и въ поэтическихъ произведеніяхъ Ломоносова мы находимъ отраженіе этого вліянія. Еще Сумароковъ упрекалъ Ломоносова "холмогорскимъ" нарѣчіемъ. На родинѣ же Ломоносовъ наслышался о Петрѣ Великомъ и напитался церковно-славянской книжной стариной, которою жили поморскіе старообрядцы. Отчасти подъ этимъ послѣднимъ вліяніемъ, отчасти подъ вліяніемъ матери Ломоносовъ выучился грамотѣ и получилъ любовь къ чтенію. Но мать Ломоносова рано умерла, а мачеха не любила его книжныхъ занятій: по собственнымъ его словамъ (въ письмѣ къ И.И.Шувалову, 1753), онъ "принужденъ былъ читать и учиться, чему возможно было, въ уединенныхъ и пустыхъ мѣстахъ, и терпѣть стужу и голодъ".
Грамотные куроостровскіе крестьяне Шубные, Дудины и Пятухинъ, служившій прикащикомъ въ Москвѣ, снабжали Ломоносова книгами, изъ которыхъ онъ особенно полюбилъ славянскую грамматику Мелетія Смотрицкаго, Псалтирь въ силлабическихъ стихахъ Симеона Полоцкаго и Ариѳметику Магницкаго. Эти же крестьяне помогли Ломоносову отправиться въ Москву для обученья наукамъ, въ 1730 г. Сохранились записи въ волостной книгѣ куроостровской волости взносовъ подушной подати за М.Л., съ 1730 по 1747 г., при чемъ съ 1732 г. онъ показывался въ бѣгахъ.
Послѣ различныхъ мытарствъ, Ломоносовъ попалъ въ московскую "славяно-латинскую" академію или "школу", въ которой преподавали питомцы кіевской академіи. Здѣсь Ломоносовъ изучилъ латинскій языкъ, піитику, риторику и, отчасти, философію. О своей жизни этого перваго школьнаго періода Ломоносовъ такъ писалъ И.И.Шувалову въ 1753 г.: "имѣя одинъ алтынъ въ день жалованья, нельзя было имѣть на пропитаніе въ день больше какъ за денежку хлѣба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другія нужды. Такимъ образомъ жилъ я пять лѣтъ (1731-1736), и наукъ не оставилъ".
Не безъ основанія предполагаютъ, что въ этотъ періодъ Ломоносовъ побывалъ въ Кіевѣ, въ академіи. Описаніе днѣпровскихъ береговъ въ "Идилліи Полидоръ" (1750) свидѣтельствуетъ о живыхъ впечатлѣніяхъ Ломоносова отъ "тихаго Днѣпра", который "въ себѣ изображаетъ ивы, что густо по крутымъ краямъ его растутъ"; поэтъ упоминаетъ воловъ, соловья, свирѣлки пастуховъ, днѣпровскіе пороги и проч. Въ архивѣ кіевской духовной академіи нѣтъ никакихъ слѣдовъ о пребываніи въ академіи Ломоносова, но разсказъ перваго жизнеописателя Ломоносова, Штелина (Пекарскій, "Исторія Академіи Наукъ", II, стр.284), вполнѣ вѣроятенъ.
Уже въ московской академіи Ломоносовъ написалъ стихи, которые впервые напечаталъ акад. Лепехинъ въ описаніи своего "Путешествія": "Услышали мухи медовые духи, прилетевши сѣли, въ радости запѣли. Егда стали ясти, попали въ напасти, увязли по ноги. Ахъ, плачутъ убоги: меду полизали, а сами пропали".
Несомнѣнно, что изученіе піитики и риторики въ московской академіи имѣло значеніе въ развитіи Ломоносова, какъ поэта и оратора, хотя главнымъ образомъ ему способствовало дальнѣйшее образованіе за границей. Счастливая случайность - вызовъ въ 1735 г. изъ московской академіи въ академію наукъ 12 способныхъ учениковъ - рѣшила судьбу Ломоносова. Трое изъ этихъ учениковъ, въ томъ числѣ Ломоносовъ, были отправлены, въ сентябрѣ 1736 г. въ Германію, въ марбургскій университетъ, къ "славному" въ то время проф. Вольфу, извѣстному нѣмецкому философу. Ломоносовъ занимался подъ руководствомъ Вольфа математикой, физикой и философіей, и затѣмъ еще въ Фрейбергѣ, у проф. Генкеля, химіей и металлургіей, всего пять лѣтъ.
Вмѣстѣ съ похвальными отзывами о занятіяхъ Ломоносова за границей, руководители его не разъ писали о безпорядочной жизни, которая кончилась для Ломоносова въ 1740 г. бракомъ, въ Марбургѣ, съ Елизаветой-Христиной Цильхъ, дочерью умершаго члена городской думы. Безпорядочная жизнь, кутежи, долги, переѣзды изъ города въ городъ были не только послѣдствіемъ увлекающейся натуры Ломоносова, но и отвѣчали общему характеру тогдашней студенческой жизни.
Въ нѣмецкомъ студенчествѣ Ломоносовъ нашелъ и то увлеченіе поэзіей, которое выразилось въ двухъ одахъ, присланныхъ имъ изъ-за границы въ академiю наукъ: въ 1738 г. - "Ода Фенелона" и въ 1739 г. - "Ода на взятіе Хотина" (къ послѣдней Ломоносовъ приложилъ "Письмо о правилахъ россійскаго стихотворства"). Эти двѣ оды, не смотря на ихъ громадное значеніе въ исторіи русской поэзіи, не были въ свое время напечатаны и послужили только для академіи наукъ доказательствомъ литературныхъ способностей Ломоносова. Между тѣмъ, съ "Оды на взятіе Хотина" и "Письма о правилахъ россійскаго стихосложенія" начинается исторія нашей новой поэзіи. Съ бо̀льшимъ поэтическимъ талантомъ, чѣмъ Тредьяковскій, раньше выступавшій съ теоріей тоническаго стихосложенія, Ломоносовъ указывая на "неосновательность" принесеннаго къ намъ изъ Польши силлабическаго стихосложенія, предлагаетъ свою версификацію, основанную на свойствахъ россійскаго языка, на силѣ удареній, а не на долготѣ слоговъ. Замѣчательно, что уже въ этомъ первомъ опытѣ Ломоносовъ является не поклонникомъ риѳмачества, а указываетъ на значеніе и выборъ поэтическихъ словъ, на сокровищницу русскаго языка.
Послѣ разныхъ злоключеній (вербовки въ нѣмецкіе солдаты, побѣга изъ крѣпости Везель), Ломоносовъ возвратился въ Петербургъ въ іюнѣ 1741 г. Въ августѣ того же года въ "Примѣчаніяхъ къ Петербургскимъ Вѣдомостямъ" (ч.66-69) помѣщены были его "Ода на торжественный праздникъ рожденія Императора Іоанна III" и "Первые трофеи Его Величества Іоанна III чрезъ преславную надъ шведами побѣду" (обѣ оды составляютъ библіографическую рѣдкость, такъ какъ подверглись общей участи - истребленію всего, что относилось ко времени императора Іоанна Антоновича). Не смотря на оды, переводы сочиненій иностранцевъ-академиковъ и занятія по кабинетамъ, студентъ Ломоносовъ не получалъ ни мѣста, ни жалованья. Только съ восшествіемъ на престолъ Елизаветы Петровны, въ январѣ 1742 г., Ломоносовъ былъ опредѣленъ въ академiю адъюнктомъ физики.
Въ 1743 г. Ломоносовъ обращается къ переложенію въ стихи псалмовъ и сочиняетъ двѣ лучшія свои оды: "Вечернее размышленіе о Божіемъ величествѣ при случаѣ великаго сѣвернаго сіянія" и "Утреннее размышленіе о Божіемъ величествѣ". Въ этомъ же году Ломоносовъ вслѣдствіе "продерзостей", непослушанія конференціи акд. и частыхъ ссоръ съ нѣмцами въ пьяномъ видѣ, болѣе семи мѣсяцевъ "содержался подъ карауломъ" и цѣлый годъ оставался безъ жалованья; на просьбы о вознагражденіи для пропитанія и на лѣкарства онъ получилъ только разрѣшеніе взять академическихъ изданій на 80 р. Въ прошеніи объ опредѣленіи его профессоромъ химіи (1745) Ломоносовъ ничего не говоритъ о своихъ одахъ, упоминая только о своихъ "переводахъ физическихъ, механическихъ и піитическихъ съ латинскаго, нѣмецкаго и французскаго языковъ на россійскій, о сочиненіи горной книги и риторики, объ обученіи студентовъ, объ изобрѣтеніи новыхъ химическихъ опытовъ и о значительномъ присовокупленіи своихъ знаній".
Назначеніе въ академію - профессоромъ химіи - совпало съ пріѣздомъ жены Ломоносова изъ-за границы. Съ этого времени начинается болѣе обезпеченная и спокойная жизнь Ломоносова среди научныхъ трудовъ, литературныхъ занятій и лучшихъ общественныхъ отношеній. Въ 1745 г. онъ хлопочетъ о разрѣшеніи читать публичныя лекціи на русскомъ языкѣ, въ 1746 г. - о наборѣ студентовъ изъ семинарій, объ умноженіи переводныхъ книгъ, о практическомъ приложеніи естественныхъ наукъ и проч. Въ предисловіи къ сдѣланному имъ тогда же переводу Вольфовой физики 
Ломоносовъ опредѣлительно и понятно разсказалъ объ успѣхахъ наукъ въ XVII-XVIII вв. Это была совершенная новинка на русскомъ языкѣ, для которой Ломоносовъ долженъ былъ изобрѣтать научную терминологію. Такое же популяризированіе науки проявилось въ академическихъ рѣчахъ Ломоносова о пользѣ химіи и пр.
Съ 1747 г., кромѣ торжественныхъ одъ, Ломоносовъ долженъ былъ составлять стихотворныя надписи на иллюминаціи и фейерверки, на спускъ кораблей, маскарады, даже писать по заказу трагедіи ("Тамира и Селимъ", 1750; "Демофонтъ", 1752). Въ 1747 г. по поводу утвержденія императрицей Елизаветой новаго устава для академіи и новыхъ штатовъ Ломоносовъ написалъ знаменитую оду, начинающуюся извѣстными стихами: "Царей и царствъ земныхъ отрада, возлюбленная тишина, блаженство селъ, градовъ ограда, коль ты полезна и красна!". Здѣсь поэтъ воспѣлъ и свой идеалъ, свой кумиръ - Петра Великаго ("Пославъ въ Россію человѣка, какой не слыханъ былъ отъ вѣка"), а вмѣстѣ съ нимъ и науки - "божественные чистѣйшаго ума плоды" ("науки юношей питаютъ, отраду старымъ подаютъ"). Въ одной изъ заключительныхъ строфъ этой оды Ломоносовъ восклицаетъ: "О вы, которыхъ ожидаетъ отечество отъ нѣдръ своихъ, и видѣть таковыхъ желаетъ, какихъ зоветъ отъ странъ чужихъ, о ваши дни благословенны! дерзайте нынѣ ободренны раченьемъ вашимъ показать, что можетъ собственныхъ Платоновъ и быстрыхъ разумомъ Невтоновъ Россійская земля рождать". Есть въ этой одѣ кое-что заимствованное изъ древнихъ классическихъ писателей, изъ которыхъ Ломоносовъ въ томъ же году сдѣлалъ стихотворные переводы.
Между тѣмъ Ломоносовъ продолжалъ свои научныя занятія физикой, химіей и издавалъ латинскія диссертаціи, находившія полное одобреніе со стороны такихъ заграничныхъ ученыхъ, какъ берлинскій академикъ Эйлеръ. Благодаря вниманію Эйлера Ломоносовъ добился, наконецъ, устройства химической лабораторіи (1748). Въ 1748 г. при академіи возникли историческій департаментъ и историческое собраніе, въ засѣданіяхъ которыхъ Ломоносовъ повелъ борьбу противъ Миллера, обвиняя его въ умышленномъ поношеніи славянъ, Нестора лѣтописца и другихъ россійскихъ авторитетовъ и въ предпочтеніи, отдаваемомъ иностранцамъ.
Въ томъ же году онъ издалъ первую на русскомъ языкѣ риторику, воспользовавшись не только старыми латинскими риториками Кауссина и Помея, но и современными ему работами Готшеда и Вольфа. Между литературными и научными трудами Ломоносова существовала самая тѣсная связь; лучшая его ода, "Вечернее размышленіе", полная поэтическаго одушевленія и неподдѣльнаго чувства, по словамъ самого Ломоносова содержитъ его "давнѣйшее мнѣніе, что сѣверное сіяніе движеніемъ Еѳира произведено быть можетъ". И стихомъ, и русскимъ языкомъ Ломоносовъ владѣлъ лучше, чѣмъ два другихъ выдающихся литератора его времени - Тредьяковскій и Сумароковъ. Послѣдніе вели съ Ломоносовымъ постоянную борьбу, вызывая на споры о языкѣ, о стилѣ и литературѣ. Иногда эти споры, по условіямъ времени, принимали и грубую форму; но Ломоносовъ всегда выходилъ изъ нихъ побѣдителемъ.
Въ торжественномъ собраніи академіи наукъ въ 1749 г. Ломоносовъ произнесъ "Слово похвальное императрицѣ Елизаветѣ Петровнѣ", въ которомъ, какъ и въ одахъ, прославлялъ Петра Великаго и науки въ ихъ практическомъ приложеніи къ пользѣ и славѣ Россіи. Похвалы императрицѣ обратили вниманіе на Ломоносова при дворѣ, а въ академіи создали ему не мало завистниковъ, во главѣ которыхъ стоялъ сильный Шумахеръ. Около 1750 г. Ломоносовъ нашелъ "патрона" въ лицѣ любимца императрицы Елизаветы, И.И.Шувалова, къ которому поэтъ написалъ нѣсколько задушевныхъ писемъ въ стихахъ и въ прозѣ, имѣющихъ цѣнное автобіографическое значеніе. Въ одномъ изъ нихъ Ломоносовъ говоритъ о себѣ: "воспомяни, что мой покоя духъ не знаетъ, воспомяни мое раченье и труды. Межъ стѣнъ и при огнѣ лишь только обращаюсь; отрада вся, когда о лѣтѣ я пишу: о лѣтѣ я пишу, а имъ не наслаждаюсь и радости въ одномъ мечтаніи ищу".
Въ это время Ломоносовъ былъ особенно занятъ мозаикой, стеклянными и бисерными заводами. Въ 1751 г. Ломоносовъ напечаталъ первое изданіе своихъ сочиненій: "Собраніе разныхъ сочиненій въ стихахъ и прозѣ" (1400 экз.). По приказанію президента академiи, графа Разумовскаго, Ломоносовъ сочинилъ "россійскую рѣчь ученой матеріи", выбравъ предметомъ "Слово о пользѣ химіи" (1754 г., 6 сентября). Слово начинается доказательствами превосходства "ученія" европейскихъ жителей передъ дикостью "скитающихся американцевъ"; далѣе говорится о важномъ значеніи математики для химіи, объ ожидаемыхъ результатахъ дальнѣйшаго движенія науки. Это "Слово", какъ и послѣдовавшія затѣмъ слова - "О явленіяхъ воздушныхъ отъ электрической силы происходящихъ" (1753), "О происхожденіи свѣта, новую теорію о цвѣтахъ представляющее" (1756), "О рожденіи металловъ отъ трясенія земли" (1757), "О большей точности морского пути" (1759), "Явленіе Венеры на солнцѣ наблюденное" (1761) - ясно указываютъ на самостоятельные опытные труды Ломоносова въ широкой области "испытанія натуры".
Замѣчательна манера научнаго изложенія у Ломоносова: обращеніе отъ отвлеченныхъ научныхъ понятій къ обыденной жизни, въ частности - къ жизни русской. Ежегодно Ломоносовъ печаталъ латинскія диссертаціи въ академическихъ изданіяхъ. Въ 1753 г. Ломоносовъ получилъ привилегію на основаніе фабрики мозаики и бисера и 211 душъ, съ землей, въ Копорскомъ уездѣ. Въ это именно время онъ написалъ свое извѣстное дидактическое стихотвореніе: "Письмо о пользѣ стекла" ("Неправо о вещахъ тѣ думаютъ, Шуваловъ, которые стекло чтутъ ниже минераловъ").
Черезъ Шувалова Ломоносовъ имѣлъ возможность провести важные планы, напримѣръ основаніе въ 1755 г. московскаго университета, для котораго Ломоносовъ написалъ первоначальный проектъ, основываясь на "учрежденіяхъ, узаконеніяхъ, обрядахъ и обыкновеніяхъ" иностранныхъ университетовъ. Въ 1753 г. Ломоносова долго занималъ вопросъ объ электричествѣ, связанный съ несчастной смертью проф. Рихмана, котораго "убило громомъ" во время опытовъ съ машиной. Ломоносовъ писалъ Шувалову о пенсіи семьѣ Рихмана и о томъ, "чтобы сей случай не былъ протолкованъ противу приращенія наукъ".
"Россійская Грамматика Михаила Ломоносова" вышла въ 1755 г. и выдержала 14 изданій (перепечатана въ "Ученыхъ Запискахъ 2 отдѣленія академiи наукъ", кн.III, 1856, предисловіе академика Давыдова). Не смотря на то, что "Грамматика" Ломоносова основана на "Грамматикѣ" Смотрицкаго, въ ней много оригинальнаго для того времени: Ломоносовъ различалъ уже буквы отъ звуковъ и, какъ естествоиспытатель, опредѣлялъ происхожденіе звуковъ анатомо-физіологическое и акустическое; говорилъ о трехъ нарѣчіяхъ русскаго языка (московскомъ, сѣверномъ и украинскомъ), изображалъ фонетическій выговоръ звуковъ въ словахъ.
Въ примѣрахъ Ломоносовъ нерѣдко приводитъ личную свою жизнь: "стихотворство моя утѣха, физика мои упражненія". Въ 1756 г. Ломоносовъ отстаивалъ противъ Миллера права низшаго русскаго сословія на образованіе въ гимназіи и университетѣ. Прямота и смѣлость Ломоносова тѣмъ болѣе поразительны, что онъ не разъ подвергался тяжелымъ обвиненіямъ и попадалъ въ щекотливое положеніе (см. Пекарскій, стр.488: "Дѣло тобольскаго купца Зубарева о рудѣ" и стр.603: "О богопротивномъ пашквилѣ Ломоносова - Гимнъ бородѣ"). "Гимнъ бородѣ" (1757) вызвалъ грубые нападки на Ломоносова со стороны Тредьяковскаго и др.
Въ 1757 г. И.И.Шуваловъ содѣйствовалъ изданію сочиненій Ломоносова, съ портретомъ автора, въ Москвѣ, во вновь учрежденной университетской типографіи. Въ этомъ собраніи появилось впервые разсужденіе Ломоносова "О пользѣ книгъ церковныхъ въ россійскомъ языкѣ". Это "Разсужденіе" объясняло теоретически то, что было совершено всей литературной дѣятельностью Ломоносова, начиная съ его первыхъ опытовъ 1739 г., т.е. созданіе русскаго литературнаго языка. Въ церковной литературѣ Ломоносовъ видѣлъ множество мѣстъ "невразумительныхъ", вслѣдствіе включенія въ переводъ "свойствъ греческихъ славенскому языку странныхъ". Въ современной ему русской литературѣ Ломоносовъ находилъ "дикiя и странныя слова", входящія къ намъ изъ чужихъ языковъ. Свою теорію "чистаго россійскаго слова" Ломоносовъ построилъ на соединеніи языка церковно-славянскаго съ простонароднымъ россійскимъ, разумѣя подъ послѣднимъ преимущественно московское нарѣчіе.
Вообще въ "разсужденіи" Ломоносовъ признавалъ близость русскаго языка къ церковно-славянскому и близость русскихъ нарѣчій и говоровъ другъ къ другу - бо̀льшую, чѣмъ напримѣръ, между нѣмецкими нарѣчіями и др. Ученіе о штиляхъ Ломоносовъ основывалъ на различіи слѣдующихъ "рѣченій" - словъ россійскаго языка: 1) общеупотребительныхъ въ церковно-славянскомъ и русскомъ, 2) книжныхъ по преимуществу, исключая весьма обветшалыхъ и неупотребительныхъ и 3) простонародныхъ, исключая "презрѣнныхъ, подлыхъ словъ". Отсюда Ломоносовъ выводилъ три "штиля": высокій, изъ словъ славенороссійскихъ, для составленія героическихъ поэмъ, одъ, прозаичныхъ рѣчей о важныхъ матеріяхъ; средній - "не надутый и не подлый", изъ словъ славенороссійскихъ и русскихъ, для составленія стихотворныхъ дружескихъ писемъ, сатиръ, эклогъ, элегій и прозы описательной; низкій - изъ соединенія средняго стиля съ простонародными "низкими словами", для составленія комедій, эпиграммъ, пѣсенъ, прозаическихъ дружескихъ писемъ и "писаній обыкновенныхъ дѣлъ". Эта стилистическая теорія Ломоносова, вмѣстѣ съ синтаксическимъ построеніемъ Ломоносовской литературной рѣчи въ періодахъ, и создала русскій литературный языкъ XVIII в. - языкъ поэзіи, ораторскаго искусства и прозы.
Насколько современники и такіе покровители Ломоносова, какъ Шуваловъ, почитали поэта и ученаго, видно изъ слѣдующихъ стиховъ Шувалова, помѣщенныхъ подъ портретомъ Ломоносова въ изданіи 1757 г.: "Московской здѣсь Парнасъ изобразилъ витію, что чистой слогъ стиховъ и прозы ввелъ въ Россію, что въ Римѣ Цицеронъ и что Виргилій былъ, то онъ одинъ въ своемъ понятіи вмѣстилъ, открылъ натуры храмъ богатымъ словомъ Россовъ, примѣръ ихъ остроты въ наукахъ - Ломоносовъ". Даже врагъ Ломоносова, Сумароковъ, позднѣе говорилъ про него: "онъ нашихъ странъ Малгербъ, онъ Пиндару подобенъ".
Около этого времени Ломоносовъ переѣхалъ съ казенной академической квартиры въ собственный домъ, существовавшій на Мойкѣ до 1830 г. Въ 1759 г. Ломоносовъ занимался устройствомъ гимназіи и составленіемъ устава для нея и университета при академіи, при чемъ всѣми силами отстаивалъ права низшихъ сословій на образованіе и возражалъ на раздававшіеся голоса: "куда съ учеными людьми?" Ученые люди, по словамъ Ломоносова, нужны "для Сибири, горныхъ дѣлъ, фабрикъ, сохраненія народа, архитектуры, правосудія, исправленія нравовъ, купечества, единства чистыя вѣры, земледѣльства и предзнанія погодъ, военнаго дѣла, хода сѣверомъ и сообщенія съ оріентомъ".
Въ то же время Ломоносовъ занимался по географическому департаменту собираніемъ свѣдѣній о Россіи. Въ 1760 г. вышелъ изъ печати его "Краткій россійскій лѣтописецъ съ родословіемъ". Въ 1763 г. онъ началъ печатать "Древнюю Россійскую исторію отъ начала россійскаго народа до кончины великаго князя Ярослава I, или до 1054 г." (она вышла уже по смерти Ломоносова, въ 1766 г.). Не смотря на тенденціозность русской исторіи Ломоносова, на реторическое направленіе ея, въ ней замѣчательно, по словамъ С.М.Соловьева ("Писатели русской исторіи XVIII вѣка"), пользованіе иностранными источниками о славянахъ и древней Руси, а также сближеніе древнихъ языческихъ вѣрованій съ простонародными обрядами, играми и пѣснями.
Въ 1760-1761 гг. Ломоносовъ напечаталъ неоконченную героическую поэму "Петръ Великій". Не смотря на слабость этой поэмы, она замѣчательна по изображенію сѣвера Россіи - родины Ломоносова. Сумароковъ не преминулъ посмѣяться въ стихахъ надъ поэмой Ломоносова. Напрасно Шуваловъ, отчасти въ видѣ шутки, старался свести и помирить двухъ знаменитыхъ писателей. Ломоносовъ отвѣчалъ Шувалову длиннымъ письмомъ, въ которомъ, съ обычнымъ сознаніемъ своего высокаго значенія и достоинства, писалъ: "не токмо у стола знатныхъ господъ или у какихъ земныхъ владѣтелей дуракомъ быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мнѣ далъ смыслъ, пока развѣ отниметъ".
Въ цѣломъ рядѣ бумагъ, которыя писалъ Ломоносовъ, напримѣръ по поводу "приведенія академіи наукъ въ доброе состояніе", онъ проводилъ мысль о "недоброхотствѣ ученыхъ иноземцевъ къ русскому юношеству", къ его обученію. Обращаясь постоянно съ просьбами по общимъ и своимъ личнымъ дѣламъ, Ломоносовъ иногда тяготился такимъ положеніемъ, завидуя, въ стихахъ (1761 г., "Стихи, сочиненные по дорогѣ въ Петергофъ"), кузнечику, который "не проситъ ни о чемъ, не долженъ никому", и жалуясь въ письмахъ на необходимость "кланяться подьячимъ".
Въ знаменитомъ письмѣ "О сохраненіи и размноженіи русскаго народа" (1761) Ломоносовъ является замѣчательнымъ публицистомъ; не даромъ онъ нѣсколько разъ хлопоталъ, но безуспѣшно, объ изданіи газеты или журнала. Онъ говоритъ въ этомъ письмѣ о необходимости хорошей врачебной помощи, объ уничтоженіи суевѣрій народныхъ, объ излишнемъ усердіи къ постамъ, о праздничныхъ излишествахъ, неравныхъ бракахъ. Кромѣ того, Ломоносовъ имѣлъ въ виду коснуться вопросовъ "объ истребленіи праздности, о исправленіи нравовъ и о большемъ народа просвѣщеніи, о исправленіи земледѣлія, о исправленіи и размноженіи ремесленныхъ дѣлъ и художествъ, о лучшихъ пользахъ купечества, о лучшей государственной экономіи и о сохраненіи военнаго искусства во время долговременнаго мира". Замѣчательно, что письмо это могло появиться въ печати въ своемъ полномъ видѣ только въ 1871 г., а до того времени допускалось къ печатанію только съ значительными урѣзками.
Послѣ восшествія на престолъ Екатерины II, въ 1762 г., Ломоносовъ написалъ "Оду", въ которой сравнивалъ новую императрицу съ Елизаветой и ожидалъ, что Екатерина II "златой наукамъ вѣкъ восставитъ и отъ презрѣнія избавитъ возлюбленный Россійскій родъ". Въ одахъ 1763-65 гг. Ломоносовъ привѣтствовалъ великія начинанія Екатерины на пользу русскаго просвѣщенія и воспитанія. Эти оды сливаются съ одами Державина; у Ломоносова мы уже находимъ такія слова, обращенныя къ императрицѣ: "Народну грубость умягчаетъ, И всѣхъ къ блаженству приближаетъ Теченьемъ обновленныхъ правъ".
B 1764 г. была снаряжена экспедиція въ Сибирь подъ вліяніемъ сочиненія Ломоносова "О сѣверномъ ходу въ Остъ-Индію Сибирскимъ океаномъ". Въ это же время Ломоносовъ издалъ "Первыя основанія металлургіи" и началъ готовить трудъ по минералогіи. Въ концѣ жизни Ломоносовъ былъ избранъ въ почетные члены стокгольмской и болонской академій. Въ іюнѣ 1764 г. Екатерина II посѣтила домъ Ломоносова и въ теченіе 2-х часовъ смотрѣла "работы мозаичнаго художества, новоизобрѣтенные Ломоносовымъ физическіе инструменты и нѣкоторые физическіе и химическіе опыты". При отъѣздѣ императрицы Ломоносовъ подалъ ей стихи.
До конца жизни Ломоносовъ не переставалъ помогать роднымъ своимъ, вызывалъ ихъ въ Петербургъ и переписывался съ ними. Сохранилось письмо Ломоносова къ сестрѣ, написанное за мѣсяцъ до его смерти, послѣдовавшей 4 апрѣля 1765 г., на второй день Пасхи.
Похороны Ломоносова въ Александро-Невской лаврѣ отличались пышностью и многолюдствомъ. Бумаги Ломоносова, по приведеніи въ порядокъ, были сложены въ одной изъ дворцовыхъ комнатъ. Памятникъ изъ каррарскаго мрамора, до сихъ поръ стоящій на могилѣ Ломоносова, воздвигнутъ канцлеромъ графомъ Воронцовымъ. Послѣ Ломоносова осталась дочь Елена, род. въ 1749 г., вышедшая замужъ въ 1766 г. за Константинова, сына брянскаго протопопа. Ея потомство, равно какъ и потомство сестры Ломоносова въ Архангельской губ., существуютъ донынѣ. Въ 1825 г. поставленъ памятникъ Ломоносову въ Архангельскѣ по проекту художника И.П.Мартоса. Бюсты Ломоносова поставлены въ Москвѣ, передъ зданіемъ университета, и въ С.-Петербургѣ, передъ зданіемъ министерства народнаго просвѣщенія.
Памятникъ Ломоносову въ Архангельскѣ (1829 г.)
Значеніе Ломоносова въ русской литературѣ XVIII вѣка выразилось не въ отдѣльныхъ выдающихся сочиненіяхъ, не въ ихъ внутреннемъ содержаніи, а въ общемъ характерѣ и направленіи дѣятельности. Ломоносовъ былъ реформаторомъ русской литературной рѣчи. Сравненіе Ломоносова съ Петромъ Великимъ, проведенное впервые въ 1816 г. Батюшковымъ и развитое Бѣлинскимъ, имѣетъ полное основаніе, такъ какъ уже одно созданіе Петромъ Великимъ гражданской азбуки, отдѣлившей свѣтскую литературу отъ церковной, напоминаетъ созданіе Ломоносовымъ русской литературной рѣчи, отдѣлившейся отъ церковно-славянской. Собственно литературные труды Ломоносова имѣютъ исключительно историческое значеніе; въ нихъ нѣтъ чего-либо выдающагося, цѣльнаго, исключая развѣ одъ, отражающихъ время императрицы Елизаветы. Новатору въ области русской литературной рѣчи не пришлось быть новаторомъ въ литературѣ: онъ остается вездѣ только послѣдователемъ ложнаго классицизма.
Изданія. Подробные списки всѣхъ отдѣльно изданныхъ сочиненій и переводовъ Ломоносова, собраній его сочиненій, статей Ломоносова, разбросанныхъ въ разныхъ періодическихъ изданіяхъ (преимущественно такихъ, которыя не вошли въ "Сочиненія" его, изданныя А.Смирдинымъ въ 1847 и 1850 гг.), наконецъ, списки сочиненій Ломоносова, переведенныхъ на иностранные языки, и сочиненій его, остающихся въ рукописяхъ, можно найти въ "Матеріалахъ для библіографіи литературы о Ломоносовѣ" С.И.Пономарева ("Сборникъ отдѣленія русскаго языка и словесности Императорской Академіи Наукъ", т.VIII, №2, СПб., 1872). По смерти Ломоносова изданіе его сочиненій принимали на себя академія наукъ (1768, 1775 и 1840) и частныя лица, между прочимъ архимандритъ Дамаскинъ, ректоръ московской академiи, издавшій въ Москвѣ, въ 1778 г., "Собраніе разныхъ сочиненій въ стихахъ и прозѣ" съ портретомъ автора и съ посвященіемъ членамъ Вольнаго Россійскаго Собранія.
Замѣчательное изданіе Дамаскина было повторено, съ нѣкоторыми дополненіями (нѣсколько писемъ и новыхъ стихотвореній Ломоносова), въ 1784-1787 гг. академiей наукъ. Съ 1891 г. академiя наукъ предприняла полное научное и критическое изданіе сочиненій Ломоносова съ объяснительными примѣчаніями академика М.И.Сухомлинова; вышедшіе до сихъ поръ два тома (каждый - съ портретомъ) заключаютъ въ себѣ стихотворенія Ломоносова, оригинальныя и переводныя. Изданіе это является цѣннымъ вкладомъ въ изученіе Ломоносова, какъ поэта. При изданіи поэтическихъ произведеній Ломоносова приняты: хронологическая система расположенія сочиненій, сличеніе первыхъ изданій съ собственноручными рукописями Ломоносова и другими изданіями, представляющими варіанты, сличеніе переводовъ и подражаній Ломоносова съ подлинниками и объясненіе каждаго отдѣльнаго произведенія Ломоносова въ подробныхъ примѣчаніяхъ и приложеніяхъ.
Біографическіе и критическіе матеріалы. Въ вышеупомянутыхъ "Матеріалахъ для библіографіи литературы о Ломоносовѣ", С.И.Пономарева, можно найти полный указатель статей о жизни Ломоносова, матеріаловъ для его біографіи, статей о его сочиненіяхъ и ученыхъ трудахъ, посвященныхъ его памяти. Цѣнное изданіе "Матеріаловъ для біографіи Ломоносова" сдѣлано академикомъ Билярскимъ (СПб., 1865): оно состоитъ изъ оффиціальныхъ документовъ, хранящихся въ двухъ архивахъ академiи наукъ, изъ такъ называемого "Портфеля служебной дѣятельности Ломоносова" (отд. изд. А.Вельтмана, М., 1840), изъ писемъ Ломоносова, сообщенныхъ Тихонравовымъ, и, наконецъ, изъ матеріаловъ, напечатанныхъ въ разныхъ періодическихъ изданіяхъ. См. еще "Дополнительныя извѣстія для біографіи Ломоносова" академика П.Пекарскаго (приложеніе къ VIII т. "Записокъ Императорской Академіи Наукъ", 1865, №7); "Сборникъ матеріаловъ для исторіи Императорской Академіи Наукъ въ XVIII в.", изданіе академика Куника (СПб., 1865). Въ этомъ сборникѣ помѣщены, между прочимъ, статьи: "Объ отношеніи Ломоносова къ Тредьяковскому по поводу Оды на взятіе Хотина"; "Матеріалы для біографіи Ломоносова съ 1736 по 1741 г."; "Ода графа Шувалова на смерть Ломоносова въ 1765 г."; "Ода Фенелона".
Три послѣднихъ изданія, представляющихъ собраніе почти всего цѣннаго для изученія жизни Ломоносова, вышли въ 1865 г., когда исполнилось столѣтіе со дня смерти Ломоносова. Въ апрѣлѣ этого года по всей Россіи праздновался въ торжественныхъ собраніяхъ, съ произнесеніемъ рѣчей, столѣтній юбилей Ломоносова (см. Межова, "Исторія русской и всеобщей словесности", 1872, стр.392-396). Особаго вниманія заслуживаютъ рѣчи академиковъ Я.К.Грота ("Очеркъ академической дѣятельности Ломоносова") и Никитенка ("Значеніе Ломоносова въ отношеніи къ изящной русской словесности"); В.И.Ламанскаго, "Столѣтняя память Ломоносова. 4 апрѣля 1865 г." (два изданія, 2-е испр. и доп.); его же, "Михаилъ Васильевичъ Ломоносовъ" (СПб., 1864); его же, "Ломоносовъ и петербургская Академія Наукъ" (М., 1865); "Описаніе празднества, бывшаго въ С.-Петербургѣ 6-9 апрѣля 1865 г., по случаю столѣтняго юбилея Ломоносова", составленное Мельниковымъ (СПб., 1865; здѣсь стихи и рѣчи Ходнева, Полонскаго, Срезневскаго, Ламанскаго, Розенгейма, Перевощикова).
Въ "Празднованіи столѣтней годовщины Ломоносова Императорскимъ московскимъ университетомъ, въ торжественномъ собраніи апрѣля 11 дня" (М., 1865) помѣщены: "Очеркъ состоянія Россіи въ эпоху дѣятельности Ломоносова", С.М.Соловьева; "Ломоносовъ, какъ минералогъ и геологъ", Г.Е.Щуровскаго; "Ломоносовъ, какъ химикъ", К.Э.Лясковскаго; "Ломоносовъ, какъ грамматикъ", Ө.И.Буслаева; "О литературной дѣятельности Ломоносова", Н.С.Тихонравова; "Ломоносовъ, какъ профессоръ-академикъ", О.М.Бодянскаго. Проф. К.А.Любимовъ издалъ еще ранѣе сочиненіе: "Ломоносовъ, какъ физикъ" (М., 1865) и напечаталъ статью въ "Русскомъ Вѣстникѣ": "Ломоносовъ и Петербургская Академія Наукъ"; его же, "Жизнь и труды Ломоносова" (съ приложенiемъ его портрета, ч.I, М., 1872).
Въ сборникъ: "Памяти Ломоносова, 6 апрѣля 1865 г." (Харьковъ, 1865) вошли рѣчи: "Нѣсколько словъ о Ломоносовѣ", Н.А.Лавровскаго; "О трудахъ Ломоносова по грамматикѣ русскаго языка и по русской исторіи", Н.Лавровскаго; "О трудахъ Ломоносова по физикѣ", Н.Н.Бекетова; "Нѣсколько словъ о воззрѣніяхъ Ломоносова относительно минералловъ", Н.Борисяка; "О сочиненіяхъ Ломоносова по предмету геологіи", И.Леваковскаго). Проф. Н.А.Лавровскій издалъ тогда же сочиненіе "Ломоносовъ по новымъ матеріаламъ" (Харьковъ, 1865), проф. Н.Н.Буличъ - "Къ столѣтней памяти Ломоносова" ("Извѣстія и Ученыя Записки Казанскаго Университета", 1865, вып.II, III, IV и отдѣльно; съ сокращеніями перепечатано въ "Русской поэзіи" С.А.Венгерова). Въ "Трудахъ Архангельскаго Статистическаго Комитета" за 1865 г., кн.I, помѣщены статьи "О деревнѣ Денисовкѣ" и о "Памятникѣ Ломоносову въ Архангельскѣ", съ изображеніями ихъ видовъ.
Въ 1869 г. вышло сочиненіе Будиловича: "Михаилъ Васильевичъ Ломоносовъ, какъ натуралистъ и филологъ" (СПб., 1869). Въ 1871 г. А.С.Будиловичъ издалъ, какъ дополненіе къ предыдущему труду, сочиненіе: "Ломоносовъ, какъ писатель. Сборникъ матеріаловъ для разсмотрѣнія авторской дѣятельности Ломоносова" (СПб., 1871, отдѣльно, и въ "Сборникѣ Отдѣлѣнiя Русскаго языка и Словесности Императорской Академіи Наукъ", т.VIII; здѣсь помѣщены "Указатель хронологической послѣдовательности учено-литературныхъ работъ Ломоносова"; "Особенности его языка и стиля"; "Размѣръ и характеръ его научныхъ средствъ"; "Отрывки неизданныхъ сочиненій Ломоносова").
Въ 1873 г., въ обширномъ трудѣ академика Пекарскаго, "Исторія Императорской Академіи Наукъ въ Петербургѣ" (СПб., 1873, т.II, стр.259-1042) появилась самая подробная до сихъ поръ и точная біографія Ломоносова. Въ этой обширной, прекрасно написанной біографіи Ломоносова, согласно главной задачѣ автора, мало отведено мѣста разсмотрѣнію литературныхъ трудовъ Ломоносова. Ср. также "Годичный актъ въ московской духовной академіи 1890 г." (M., 1890); "Ломоносовъ и московская славяно-греко-латинская академiя", профессора Г.Воскресенскаго; въ "Вѣстникѣ Европы" (1895 г., апрѣль), статья А.Н.Пыпина: "Ломоносовъ и его современники"; Л.Н.Майковъ, "Очерки изъ исторіи руской литературы" (СПб., 1889).
[Владимiровъ П. Ломоносовъ / Энциклопедическiй словарь. Т.XVIIa. Ледье - Лопаревъ. Издатели: Ф.А.Брокгаузъ (Лейпцигъ), И.А.Ефронъ (С.-Петербургъ).- С.-Петербургъ: Типо-Литографiя И.А.Ефрона, 1896.- С.939-945]
Библiотека "Русскiй Мусейонъ"