Болѣе поздняго происхожденія - употребленіе ἀποκάλυψις для обозначенія писаннаго разсказа о такомъ откровеніи или книгѣ, въ которой содержится подобный разсказъ. Это словоупотребленіе явно обязано своимъ происхожденіемъ названію, данному новозавѣтному Апокалипсису; а названіе послѣдняго въ свою очередь получилось совершенно естественно отъ словъ Ἀποκάλυψις Ἰησοῦ Χριστοῦ (см. выше), которымъ оно начинается. Эти слова, однако, должны были по намѣренію автора служить не заглавіемъ книги, а просто указать на ея содержаніе. Названiе "апокалипсисъ" давалось, затѣмъ, другимъ произведеніямъ того-же рода, нѣкоторыя изъ которыхъ появились около того же времени. Съ начала второго вѣка названіе апокалипсисъ употреблялось для обозначенія многихъ, какъ еврейскихъ, такъ и христіанскихъ произведеній, отличавшихся одними и тѣми-же характерными чертами. Кромѣ Апокалипсиса Іоанна (это названіе встрѣчается у нѣкоторыхъ изъ самыхъ раннихъ отцовъ церкви), отрывки Муратори, Климентъ Александрійскій и др. упоминаютъ еще и объ Апокалипсисѣ Петра. Встрѣчаются также упоминанія объ Апокалипсисѣ Адама и Авраама (Епифаній) и объ Апокалипсисѣ Иліи (Іеронимъ); см., напр., шесть заглавій этого рода въ "спискѣ 60 каноническихъ книгъ" (въ Analecta Прейтена, стр.159).-
Въ новѣйшее время слово апокалипсисъ означаетъ вообще всѣ различныя еврейскія и христіанскія произведенiя, какъ каноническія, такъ и апокрифическія, въ которыхъ даются эсхатологическія предсказанія въ формѣ откровенія. Нѣкоторая неопредѣленность въ употребленіи этого слова, благодаря чему включаются въ разрядъ апокалиптики такія произведенія, въ которыхъ нѣтъ въ собственномъ смыслѣ ничего апокалиптическаго, частью объясняется тѣмъ, что изученіе апокалиптики, какъ особой отрасли литературы, началось сравнительно недавно.
Происхожденіе названія апокалипсисъ и еще болѣе тѣ характерныя черты, которыми рѣзко отличаются типичныя произведенія этого рода, оправдываютъ отведеніе апокалипсису особаго мѣста, какъ отдѣльной отрасли литературы, причемъ желательно и возможно подробно отмѣтить отличительныя черты ея. Вотъ онѣ:
Апокалипсисъ есть откровеніе тайнъ, вещей, лежащихъ за предѣлами обычнаго человѣческаго познанія. Всевышній даетъ своимъ святымъ опредѣленныя указанія относительно сокровенныхъ вещей, будутъ-ли то вещи, совершенно не входящія въ человѣческій опытъ, или только не наступившія еще событія человѣческой исторіи. Открываются болѣе или менѣе подробно нѣкоторыя небесныя тайны: намѣренія Бога, дѣла и природа ангеловъ и злыхъ духовъ; объясненіе явленій природы; исторія творенія и перваго человѣка; предстоящія событія, въ особенности событія, связанныя съ будущими судьбами Израиля; конецъ міра сего; послѣдній судъ и судьба людей; времена Мессіи; изображенія неба и ада. Въ книгѣ Эноха, самомъ обширномъ еврейскомъ апокалипсисѣ, содержатся откровенія относительно всѣхъ этихъ вещей.
Раскрытіе сокровенной мудрости происходитъ въ видѣніи или снѣ. Это, очевидно, наиболѣе подходящая литературная форма для особенностей содержанія, отличающихъ произведенія этого рода. Еще больше, способъ откровенія и опытъ получающаго его рисуются болѣе или менѣе выпукло. Въ обстоятельствахъ, сопровождающихъ откровеніе, есть что-то страшное, что вполнѣ соотвѣтствуетъ важности раскрываемыхъ тайнъ. Элементъ таинственнаго, часто такъ ярко проявляющійся въ самомъ видѣніи, предзнаменовывается въ предшествующихъ событіяхъ. Нѣкоторыя постоянно встрѣчающіяся черты "апокалиптической традиціи" связаны съ обстоятельствами, сопровождающими видѣнія, и съ личнымъ опытомъ получающаго откровеніе. Когда Даніилъ, послѣ долгаго поста, стоялъ на берегу рѣки, ему явилось небесное существо, и началось откровеніе (Дан., X, 2 и сл.). Іоаннъ имѣетъ такой-же опытъ и разсказываетъ его въ такихъ-же выраженіяхъ (Откр. Іоанна, 1,9 и сл.; ср. также первую гл. греч. Апокалипсиса Баруха и сирійскій Апокалипсисъ, VІ, 1 и сл., XIII, 1 и сл., LV, 1-3). Въ нѣкоторыхъ апокалипсисахъ пророкъ лежитъ на ложѣ и сокрушается о будущности своего народа; онъ впадаетъ затѣмъ въ нѣкотораго рода трансъ, и будущее представляется въ "видѣніи его головы" (Дан., VII, 1 и сл.; II кн. Эзр., III. 1-3; славянская кн. Эноха, I, 2 и сл.). Относительно дѣйствія видѣнія на получающаго откровеніе см. Дан., VIII, 27; кн. Эноха, LХ, 3; II кн. Эзр., V, 14.
Введеніе ангеловъ, какъ носителей откровенія, также одна изъ постоянныхъ чертъ апокалипсиса. Всевышній не говоритъ лично съ человѣкомъ (въ противоположность болѣе раннимъ еврейскимъ разсказамъ этого рода, видѣніямъ Амоса, VII-IX, и др.), а даетъ ему указанія черезъ своихъ небесныхъ посланцевъ, которые служатъ толкователями для получающаго откровеніе. Они предносятъ передъ его глазами тайны невидимаго міра, объясняютъ ему видѣнное имъ, отвѣчаютъ на его вопросы и раскрываютъ ему будущее. Врядъ-ли имѣется примѣръ подлиннаго апокалипсиса, въ которомъ не было ангеловъ-посланцевъ. Въ "Смерти Моисея", состоящей только изъ подробнаго предсказанія іудейской и израильской исторіи, откровеніе даетъ Моисей передъ своей смертью Іисусу Навину. Въ оракулахъ Сивиллы, которые также въ большей своей части являются только предсказаніемъ будущихъ событій, пророчитъ одна только Сивилла. Но ни одна изъ этихъ книгъ не можетъ быть названа дѣйствительнымъ образцомъ апокалиптической литературы въ болѣе тѣсномъ смыслѣ слова (см. ниже). Въ другомъ произведеніи, которое также иногда причисляется къ апокалиптическимъ книгамъ, въ кн. Юбилеевъ, передатчикомъ откровенія является ангелъ, но недостаетъ элемента видѣнія или сна. Однако, и въ этомъ случаѣ книга, по характеру своему, совсѣмъ не апокалиптична.
Главной цѣлью апокалипсиса является предсказаніе будущаго. Апокалипсисъ - это пророчество съ явною религіозною цѣлью показать пути Бога по отношенію къ людямъ и Его конечныя цѣли. Авторъ даетъ часто очень живое изображеніе будущихъ событій и въ особенности, тѣхъ, которыя связаны съ скончаніемъ вѣковъ. Такъ, въ нѣкоторыхъ произведеніяхъ этого рода предметъ изложенія описывается неопредѣленно, напр., "что будетъ въ послѣдніе дни" (Дан., 2, 28; ср. также ст.29); подобнымъ-же образомъ въ Дан., 10, 14 - "возвѣстить тебѣ, что будетъ съ твоимъ народомъ въ послѣдніе дни"; ср. кн. Эноха, I, 1, 2; X, 2 и сл. Въ Откров. Іоан., I, 1 (ср. Дан., 2, 28 и сл. LХХ) также "Откровеніе.... чему надлежитъ быть вскорѣ". Въ видѣніи часто включается и прошлая исторія, но только для того, чтобы подкрѣпить и дать историческую перспективу предсказаніямъ, такъ что панорама послѣдовательныхъ событій приходитъ незамѣтно отъ прошлаго извѣстнаго къ неизвѣстному. Такъ, въ 11-ой гл. Дан. подробная исторія греческаго владычества на востокѣ, отъ завоеванія Александра Великаго до послѣднихъ годовъ царствованія Антіоха Епифана (все это сообщается въ формѣ пророчества; ст.3-39) продолжается безъ перерыва почти не менѣе живымъ описаніемъ (ст.41-45) событій, еще не происходившихъ, а только ожидаемыхъ авторомъ (см. ниже),- а именно, войнъ, которыя начнутся послѣ смерти Епифана, и паденія его царства. Все это, однако, служитъ только введеніемъ къ замѣчательному эсхатологическому предсказанію въ двѣнадцатой главѣ, составляющему главную цѣль книги. Точно также въ снѣ, подробно изложенномъ въ II кн. Эзр., XI и XII, за орломъ, представляющимъ римскую имперію, слѣдуетъ левъ, предобѣщанный Мессія, который освободитъ избранный народъ и установитъ вѣчное царствіе. Переходъ отъ исторіи къ пророчеству виденъ въ гл. XII, 28, гдѣ предсказывается ожидаемый конецъ царствованія Домиціана, а съ нимъ и конецъ міра. Другимъ примѣромъ подобнаго рода являются Сивиллины книги, III, 608-623. Почти во всѣхъ дѣйствительно апокалиптическихъ произведеніяхъ ярко выступаетъ эсхатологическій элементъ. Въ самомъ дѣлѣ, развитіе спекуляціи относительно послѣднихъ временъ и упованій избраннаго народа болѣе чѣмъ что либо другое было причиною возникновенія и развитія этого рода литературы.
Другія характерныя черты апокалиптической литературы заключаются въ нѣкоторыхъ литературныхъ особенностяхъ, которыя въ извѣстномъ размѣрѣ всегда имѣются на лицо, а иногда выражаются очень ярко. Элементъ таинственнаго, какъ въ содержаніи, такъ и въ формѣ произведенія, характеренъ для всякаго типичнаго апокалипсиса. Литература видѣній и вѣщихъ сновъ имѣетъ свои никогда не отсутствующія традиціи, и этотъ фактъ прекрасно иллюстрируется группою разсматриваемыхъ здѣсь еврейскихъ (или еврейско-христіанскихъ) произведеній. Эти апокалиптическія особенности проявляются ярче всего въ употребленіи фантастическихъ фигуръ. Лучшей иллюстраціей могутъ служитъ фигурирующіе въ столь многихъ видѣніяхъ "звѣри", въ которыхъ въ пугающихъ и часто смѣшныхъ образахъ комбинируются свойства людей, животныхъ, птицъ, пресмыкающихся или просто воображаемыхъ существъ. Насколько характеристична эта черта, можно видѣть изъ слѣдующаго перечисленія наиболѣе достойныхъ упоминанія мѣстъ, въ которыхъ введены эти созданія; ср. Дан., VII, 1-8; VII, 3-12 (оба мѣста имѣютъ величайшее значеніе для исторіи апокалиптической литературы); кн. Эноха, LХХХV-ХС; славянская кн. Эноха, XII, XV, 1, XIX, 6, ХLIІ, 1 и т.д.; ІІ кн. Эзр., XI, 1 - XII, 3, 11-32; греческій Апокалипсисъ Баруха, II, III; еврейское "Завѣщаніе Нафтали", III; Откров., IV, 6 и сл. (ср. сирійскій Апокалипсисъ Баруха, LI, 11); IX, 7-10, 17-19; XIII, 1-18; XVII, 3, 12; Видѣніе Гермаса, IV, 1. Нѣкоторыя появляющіяся въ Ветхомъ завѣтѣ миѳическія или полумиѳическія существа тоже играютъ все болѣе и болѣе возрастающую роль въ этихъ книгахъ. Таковы, напр., "Левіаѳанъ" и "Бегемотъ" (кн. Эноха, LХ, 7, 8; II кн. Эзр., VI, 49-52; Апокалипсисъ Баруха, XXIX, 4), "Гогъ и Магогъ" (Сив. кн., III, 319 и сл., 512 и сл.; ср. кн. Эноха LVI, 5 и сл.; Откров., XX, 8).
Какъ того можно ожидать, эти книги иногда пользуются также миѳологіей другихъ народовъ (см. ниже). Апокалиптическія особенности проявляются и въ частомъ употребленіи мистифицирующаго символизма. Самой ясной иллюстраціей этой особенности могутъ служить тѣ случаи, гдѣ употребляется "gematria" съ цѣлью затемнить мысль автора; таково таинственное имя "Таксо", Assumptio Mosis, IX, 1; таково "звѣриное число" 666, Откр., XIII, 18; таково, наконецъ, число 888 ( Ἰησοῦς), Сивил., I, 326-330. Подобное же значеніе имѣютъ часто встрѣчающіяся загадочныя пророчества о томъ времени, которое должно пройти раньше, чѣмъ наступятъ предсказанныя событія; таковы "время, времена и полувремени" Дан., XII, 7, "пятьдесятъ восемь временъ" кн. Эноха, ХС, 5, Assumptio Mosis, VII, 1. Эта-же тенденція видна и въ употребленіи символическаго языка въ отношеніи извѣстныхъ лицъ, вещей или событій. Таковы "рога" Дан., VII, VIII; Откров., XVII и сл.; "главы" и "крылья" II кн. Эзр., XI и сл.; "семь печатей" Откров., VI, трубы, VIII, чаша, XVI, драконъ, Откров., XII, 3-17, XX, 1-3, орелъ, Asum. Mos., X, 8 и т.д. Какъ на типичные примѣры болѣе разработанныхъ аллегорій - кромѣ упомянутыхъ уже Дан., VII, VIII и II кн. Эзр., XI, XII - можно указать на тельцовъ и овецъ, кн. Эн., LХХХV и сл., на лѣсъ, вино, фонтанъ и кедръ, Апокалипсисъ Баруха, XXXVI и сл., на свѣтлыя и черныя воды, ib., LIІІ и сл.; на почку и ея вѣтви, Hermas, Similitudines, VIII.
Къ этому описанію литературныхъ особенностей еврейской апокалиптики можно прибавить, что въ явно эсхатологическихъ частяхъ она обнаруживаетъ пріемы и символизмъ классическихъ мѣстъ Ветхаго завѣта (см. ниже). Но это примѣнимо въ такой-же степени и относительно всей позднѣйшей еврейской и ранней христіанской литературы, большинство произведеній которыхъ не принадлежитъ къ апокалиптикѣ въ собственномъ смыслѣ слова. Поэтому нельзя указанную черту считать отличительною чертою апокалипсиса.
Причины происхожденія еврейской апокалиптики нужно искать, главнымъ образомъ, въ развитіи нѣкоторыхъ очень опредѣленныхъ тенденцій національной литературы, частью же, какъ полагаютъ нѣкоторые изслѣдователи,- въ вліяніи чужихъ религіозныхъ идей и литературныхъ образцовъ. Изъ извѣстныхъ намъ апокалипсисовъ самымъ раннимъ является кн. Дан. (въ серединѣ II в. до Р. Хр.); съ этой книгой явно зарождается новая вѣтвь еврейской литературы (хотя нѣкоторые полагаютъ, что часть кн. Эн. древнѣе Дан.). Но хотя авторъ гл. VII-XII Дан. и былъ піонеромъ и творцомъ въ этой области, онъ все-же не можетъ быть названъ создателемъ еврейскаго апокалипсиса. Почти всѣ характерныя черты его произведенія можно найти въ болѣе ранней литературѣ еврейскаго народа. Еще больше, послѣдующія произведенія ни цѣликомъ, ни даже въ значительной части не воспользовались матеріаломъ, доставленнымъ этою книгою. Подобно Данiилу и вмѣстѣ съ нимъ они были продуктами времени (см. ниже). Обширная литература Эноха, возникающая вскорѣ послѣ этой книги, уже сама по себѣ является доказательствомъ этого. Очевидно, что матеріалы для этого рода произведеній были уже готовы. Съ другой стороны, кн. Дан. навѣрное въ значительной степени опредѣлила пріемы использованія и разработки этого матеріала апокалиптической традиціей и народной эсхатологіей. Ея какъ религіозное, такъ и литературное вліяніе было очень велико.
Ближайшимъ предтечею еврейской апокалиптической литературы несомнѣнно было характерное развитіе эсхатологическаго элемента въ позднѣйшемъ еврейскомъ пророчествѣ. Еврейскія воззрѣнія на послѣднія вещи въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ довольно похожи на воззрѣнія окружающихъ народовъ. Но то-же самое основное вѣрованіе, которое придало особый характеръ религіозной жизни народа и наложило печать на другіе отдѣлы его религіозной литературы, проявило свое дѣйствіе и здѣсь. Ученіе объ избранномъ народѣ больше всего другого повліяло на ростъ развитія еврейской эсхатологіи. Это-же вѣрованіе является господствующей идеей еврейской апокалиптики.
Упованія на блестящее будущее Израиля, лелѣявшіяся позднѣйшими пророками, находятъ свое наиболѣе полное и пылкое выраженіе въ Пс., ХL-LХVІ, гдѣ будущее народа изображается въ яркихъ краскахъ и возвышенномъ стилѣ. "Израиль - избранный народъ единаго Бога, который явно и съ самаго начала объявилъ объ этомъ. Хотя Израиль теперь презираемъ и попирается ногами, его славное будущее несомнѣнно". Когда кругозоръ евреевъ постепенно расширился, они яснѣе увидѣли свое положеніе между народами земли и стало совершенно ясно, что имъ нельзя надѣяться на продолжительную политическую супрематію, тогда все больше и больше выдвигалась вѣра въ будущій вѣкъ, когда восторжествуютъ праведность и истинная религія. Въ особенности, въ эпоху Маккавеевъ, подъ гнетомъ суровыхъ преслѣдованій, эта вѣра и связанныя съ нею ученiя получили могущественный толчекъ къ дальнѣйшему развитію. Кромѣ надеждъ, питаемыхъ вторымъ Исаіею и его сотоварищами (которые были только не такъ краснорѣчивы, какъ онъ) должно было непремѣнно развиться ученіе о "мірѣ будущаго" (Olam ha-ba), противопоставленіе котораго "міру настоящаго" (Olam ha-seh) представляетъ одну изъ основныхъ чертъ апокалиптической литературы на протяженіи всей ея исторіи, хотя форма выраженія этой противоположности - позднѣйшаго происхожденія (см., однако, кн. Эн., LХХІ, 15). Такимъ образомъ смыслъ всего такъ тщательно разработаннаго символизма Дан., VІІ, заключается въ конечной антитезѣ между двумя слѣдующими другъ за другомъ царствами, "царствомъ міра сего" и "вѣчнымъ царствомъ" святыхъ Всевышняго (ст.18, 27).
Чѣмъ болѣе представлялось невѣроятнымъ, чтобы Израиль когда-нибудь могъ одержать верхъ надъ окружающими его народами, тѣмъ сильнѣе становилось предчувствіе, что конечному торжеству должно предшествовать полнѣйшее ниспроверженіе существующаго мірового порядка. Времени наступитъ внезапный конецъ, и его мѣсто займетъ новое время, вступленіемъ въ которое будетъ "день Господень". Этотъ "конецъ дней" (אחדיח היטיס) будетъ возвѣщенъ великими предзнаменованіями и катастрофами природы, "знаменіями" на землѣ и на небесахъ. Въ высшей степени образная и таинственная фразеологія выработалась и вошла въ употребленіе для выраженія этихъ чаяній (см., наприм., Ис., 24 и сл., 34, 4, 66, 15; Цеф., 1, 15; Зах., 14; Іоель, 3, 3 и сл. и т.д.; ср. также въ Нов. зав., Матѳ., ХХІV, 29 и параллельныя мѣста въ синоптическихъ Евангеліяхъ). Эти воззрѣнія и образы были богатымъ источникомъ для апокалиптическихъ писателей; ср., напр., Сивилл., III, 796-807; II кн. Эзр., V, 1-12, VІ, 20-28; Апокалипсисъ Баруха, XXVII, LIІІ, LХХ; кн. Эн., ХСІ-ХСІІІ, С; II Эзр., XV, 5, 20, 34-45, XVI, 18-39.
День торжества Израиля долженъ быть днемъ суда для язычниковъ. Различныя фазы этой идеи - рядъ кровавыхъ войнъ, въ которыхъ падутъ притѣснители Израиля, "Гогъ и Магогъ" (Іезек., 38 и сл.), судъ надъ народами и наказаніе ихъ Іеговой (Цеф., 3, 8) - все это очень характерно разработано авторами апокалиптической литературы.
Идея конечнаго торжества Бога и Его небесныхъ сонмовъ надъ злыми духами естественно возникла и развивалась вмѣстѣ съ развитіемъ еврейской ангелологіи. "Ангелы-хранители" (9-12), и наказаніе "павшихъ звѣздъ", занимающее такъ много мѣста въ литературѣ Эноха, являются только разработкой вѣрованій, которыя уже успѣли получить ясное выраженіе; ср. Ис., 24, 21 и сл. (очень важное мѣсто); Второзак., 32, 8 (по-греч.); Іовъ, 38, 7 и т.д. Появленіе злого духа "Азазеля" въ Лев., 16, 8 и сл. доказываетъ, что уже до эпохи Даніила и Эноха имена ангеловъ и демоновъ вошли въ общее употребленіе.
Но эсхатологическія ученія, бывшія въ ходу среди евреевъ въ началѣ II вѣка до Р.Хр., были не только связаны съ судьбами народовъ вообще и Израиля въ особенности. Такъ какъ грядущій "день Господень" разсматривался, какъ время замѣны неправды правдою, то было вполнѣ естественно и даже необходимо, что ожидаемый Страшный судъ представлялся, какъ окончательное торжество праведныхъ надъ грѣшниками и среди сыновъ Израиля (Мал., 3, 1-5, 13-21, Цеф., 1, 12; Зах., 13, 8 сл.). Отсюда возникло ученіе о воскресеніи праведныхъ израильтянъ, уже формулированное въ Ис., 26, 19 (какъ показываетъ контекстъ) и 25, 8, - ученіе, получившее такое огромное значеніе у авторовъ апокалипсисовъ, начиная съ Дан., XII, 2 и кн. Эноха, XXII. Въ обоихъ послѣднихъ мѣстахъ предсказывается также воскресеніе, по крайней мѣрѣ, части грѣшныхъ сыновъ Израиля. Этотъ фактъ хорошо иллюстрируетъ преобладающее значеніе, которое пріобрѣло индивидуальное начало, въ противоположность національному, въ той теологіи, представителями которой являлисъ эти произведенія. Изображеніе геенны огненной, въ которой будутъ горѣть всѣ грѣшники, также начинаетъ теперь занимать видное мѣсто (кн. Эн., LХІІІ, 1, ХСІХ, 11, C, 9, СІІІ, 7 и сл.). И въ этомъ пунктѣ данныя апокалиптической литературы были предвосхищены пророками (Исаія, 66, 24; ср. Псал., 30, 33). Со стороны литературной формы также, какъ и со стороны теологіи, апокалипсисъ оказался въ главномъ новой разработкою признанныхъ еврейскихъ образцовъ. Еврейская литература имѣла свои "видѣнія" и "вѣщіе сны", и народныя вѣрованія относились къ нимъ такъ-же, какъ относились къ нимъ окружающіе народы. Вліяніе Быт., 40 и сл. на Дан. совершенно очевидно. Таинственныя видѣнія Іезекіила и Захарiи во многомъ были традиціонными образцами позднѣйшей группы произведеній, съ которыми у нихъ такъ много родственнаго. Интересное мѣсто въ Быт., 15, 9-18 (ср. ст.1) уже можетъ быть названо миніатюрнымъ апокалипсисомъ; достойно вниманія, что объ этомъ говорится въ II кн. Эзр., III, 168 и Апокалипсисѣ Баруха, IV, 4. Многія другія мѣста могутъ быть разсматриваемы, какъ переходныя стадіи къ подлиннымъ апокалипсисамъ и въ извѣстной мѣрѣ служили имъ образцами; между ними выдѣляются пророчества Валаама, Числ., 24, и многія предсказанія въ книгахъ пророковъ, въ которыхъ высоко-поэтическимъ и часто таинственнымъ языкомъ изображается будущій ходъ исторіи - "день Господень" или времена Мессіи. Интересно сравнить съ этими пророчествами "Эклоги" Виргилія, IV, 4-47.-
Нѣкоторыя изъ произведеній, обыкновенно причисляемыхъ къ апокалиптической литературѣ, въ дѣйствительности, относятся къ тѣмъ-же "переходнымъ" формамъ; таковы, напр., главная часть Сивиллы и "Смерть Моисея", которыя не представляютъ ничего, кромѣ сверхъестественныхъ предсказаній или случаевъ ясновидѣнія. Даже гл.II Даніила можно причислить къ переходнымъ формамъ, ибо она имѣетъ больше сходства съ болѣе древней литературой (напр., съ аллегоріями Іезекіила), чѣмъ съ главой VII, несмотря на ихъ весьма схожее содержаніе.-
Чудесные апокалиптическіе "звѣри" также имѣютъ своихъ прототиповъ въ болѣе ранней литературѣ (ср. совершенно простое изображеніе у Ис., 6, 2, съ Іезек., 1, 5 и сл.). Нужно также замѣтить, что включеніе миѳологическихъ созданій въ еврейскую эсхатологію произошло раньше, чѣмъ въ апокалиптической литературѣ; см. особенно Ис., 27, 1: "Въ тотъ день поразитъ Гослодь мечомъ Своимъ тяжелымъ, и большимъ и крѣпкимъ, Левіаѳана, змѣя прямого, и Левіаѳана, змѣя извивающагося, и убьетъ чудовище морское". Иногда вводится въ эсхатологію матеріалъ, заимствованный изъ чужихъ миѳологій. Идея сотворенія міра въ видѣ яйца и описаніе процесса міросотворенія въ славянской книгѣ Эноха, XXV, явно заимствованы. Вопросъ, обязана ли еврейская апокалиптика своимъ происхожденіемъ въ значительной мѣрѣ вліянію иноземныхъ литературныхъ образцовъ, не можетъ въ настоящее время получить окончательное рѣшеніе. Второй вѣкъ до Р.Хр. былъ эпохой, когда вліяніе окружающихъ народовъ дало возможность еврейской религiи и литературѣ сдѣлать значительныя пріобрѣтенія. Естественно напрашивается мысль, что новое приспособленіе стараго матеріала и созданіе изъ него цѣльнаго произведенія произошло благодаря внѣшнему толчку. Раньше всего стали искать этотъ импульсъ въ персидскихъ влiяніяхъ, отчасти потому, что, какъ извѣстно, еврейская теологія того времени дѣйствительно заимствовала нѣкоторыя персидскія представленія, отчасти оттого, что миѳологическіе элементы, включенные въ апокалиптическую литературу, носятъ явно вавилонскій характеръ. Однако между идеями, обнаруживающимися въ апокалипсисѣ, нѣтъ почти ни одной нѣсомнѣнно персидской, и не извѣстно также ни одного персидскаго произведенія такого рода, которое могло бы послужить для апокалиптической литературы образцомъ. Поскольку имѣть въ виду литературныя параллели, болѣе вѣроятно предположеніе объ египетскомъ или греческомъ источникѣ. Нѣкоторыя изъ обращавшихся въ то время греческихъ (въ особенности лирическихъ) эсхатологическихъ произведеній имѣютъ много общаго съ еврейской литературой "Эноха" (см. Дитерихъ, Nekyia, 1893, стр.217 и сл.) Въ древнѣйшей части кн. Сивиллы сохранились мѣста безспорно языческаго происхожденія, представляющія точное соотвѣтствіе съ такими произведеніями, какъ "Смерть Моисея". Другую интересную параллель представляетъ одна египетская народная "хроника", написанная въ эпоху Птолемеевъ и являющаяся изложеннымъ таинственнымъ языкомъ "пророчествомъ post factum" съ явно теологическимъ характеромъ (Ваксмутъ, Eіnleitung in das Studium der Alten Geschichte, стр.357). Но и относительно этихъ параллелей нужно повторить, что нѣтъ доказательствъ прямого заимствованія ихъ изъ греческаго или египетскаго источниковъ. Самымъ вѣроятнымъ является, повидимому, то объясненіе происхожденія еврейскихъ апокалипсисовъ, которое видитъ въ нихъ характерный продуктъ національной религіозной литературы, принявшій свою форму подъ вліяніемъ внѣшнихъ условій, а именно, подъ вліяніемъ ужасныхъ преслѣдованій Антіоха Епифана. Подобно другимъ отраслямъ еврейской литературы въ греческій и римскій періодъ, здѣсь, несомнѣнно, заимствовался иностранный матеріалъ; но существенныя черты, кажется, были вполнѣ еврейскими какъ въ началѣ, при ихъ зарожденіи, такъ и въ послѣдующей ихъ исторіи.-
Одна изъ наиболѣе замѣчательныхъ чертъ исторіи этой отрасли литературы - то постоянство, съ которымъ она сохраняетъ собственныя традиціи. Фразеологія, образы, пріемы мышленія или толкованія - все переходитъ отъ одного къ другому. Выше уже было приведено не мало иллюстрацій этого факта. Изъ другихъ характеристичныхъ примѣровъ можно привести изображеніе "семи небесъ" (ср. Завѣщаніе патріарховъ, Леви, III; Восхожденіе Исаіи, VII-X; славянская кн. Эноха, III-XX; греческій Апокалипсисъ Баруха, II-IX), "семи ангеловъ" (ср. кн. Эноха ХХ; завѣщанія патріарховъ, Леви, VІІІ; Откров., VІІІ, 1); относительно "стражей" ἐγρὴγοροι (עידיז), Дан., ІV, 14, 20, ср. Кн. Эноха, I, 5, XII, 2 и сл., а также славянскiй Энохъ, ХVІІІ, 3; Завѣщаніе Нафтали, III; "большіе звѣри вышли изъ моря" Дан., VІІ, 3; II Эзра, XI, 1; Откр., ХIII, 1. Традиціонное введеніе такихъ чудовищъ для изображенія ими языческихъ міровыхъ державъ и, послѣдовательно, правителей привело къ представленію ихъ въ видѣ ряда головъ, роговъ или крыльевъ и т.п. Съ точки зрѣнія теологическихъ ученій можно замѣтить то-же самое интересное перенесеніе матеріала (ср. примѣры). Ясно, что подобное сохраненіе апокалиптической традиціи обязано природѣ самаго матеріала данной темы. Авторы такихъ видѣній будущаго должны были извѣстнымъ образомъ обходиться съ опредѣленными вещами, лицами, событіями, временемъ и мѣстомъ. Конецъ міра, напримѣръ, можетъ наступить только извѣстнымъ образомъ; послѣ того, какъ эта сцена была однажды описана, слѣдующіе писатели не могли отступить или противорѣчить прежнимъ описаніямъ, не дискредитируя своихъ собственныхъ произведеній. Ни въ какой другой области литературы такъ необходимо - и конечно такъ легко - опираться на традицію. Стремленіе казаться правдоподобными и было, главнымъ образомъ, причиною того, что многіе изъ этихъ памятниковъ приписаны древнимъ великимъ людямъ Израиля. Только въ одномъ случаѣ ("Пастухъ" Гермаса) подписанъ собственнымъ именемъ христіанскаго автора. Несмотря на такое однообразіе традиціи, апокалиптическія книги этой категоріи представляютъ очень значительное разнообразіе.
Въ ходѣ развитія еврейской апокалиптической литературы могутъ быть разсматриваемы два господствующихъ мотива - интересъ къ будущему, спеціально къ будущему еврейскаго народа, и интересъ къ тайнамъ вселенной. Два древнѣйшихъ изъ сохранившихся апокалипсисовъ - Даніилъ и Энохъ - являются представителями этихъ двухъ различныхъ видовъ. Даніилъ - это самое убѣжденное и патріотическое произведеніе изъ всѣхъ апокалипсисовъ. Невидимому міру въ немъ посвящается очень мало вниманія; въ немъ не замѣчается особаго интереса къ распространеннымъ миѳологическимъ воззрѣніямъ; въ немъ одномъ изъ всѣхъ памятниковъ группы нѣтъ ссылки на древнюю исторію евреевъ. Эсхатологія этой книги, при всемъ ея необъятномъ значеніи и при всемъ горячемъ энтузіазмѣ, съ которымъ авторъ относится къ ней, занимаетъ самое незамѣтное мѣсто (7, 13 и сл., 27; 12, 1-3). Ангелы введены здѣсь только съ цѣлью отмѣтить тотъ фактъ, что Богъ и Его воинство непосредственно заинтересованы во всемъ, что касается евреевъ; все же остальное относится къ пророчеству непосредственнаго будущаго. Евреи скоро освободятся отъ своихъ притѣснителей и вѣрующіе восторжествуютъ. Другая книга, Эзра II, которую слѣдуетъ отнести къ одной категоріи съ книгой Даніила, носитъ, однако, совершенно иной характеръ. Здѣсь выясняется другая и болѣе значительная черта развитія. Теологическій интересъ выступаетъ на первый планъ. Тутъ ставится вопросъ (и дается отвѣтъ) объ отношеніи Бога къ Его народу и Его конечныхъ намѣреніяхъ по отношенію къ нему. Ясно выдвинуто ученіе о Мессіи. Во всѣхъ этихъ отношеніяхъ апокалипсисъ Баруха (Сирійскаго) представляетъ точную копію Эзры ІІ.-
Книга Эноха представляетъ другой типъ этого подраздѣленія; она занята по преимуществу небесами и тайнами вселенной. Здѣсь нѣтъ недостатка и въ интересѣ къ будущему Израиля, но интересъ этотъ играетъ совсѣмъ подчиненную роль. Ангелы и демоны, обитатели небесъ, мѣстонахожденіе и судьба душъ усопшихъ принадлежатъ къ предметамъ, занимающимъ главнѣйшее мѣсто. Книга составлена, въ дѣйствительности, изъ соединенія различныхъ независимыхъ другъ отъ друга сочиненій, относящихся къ различнымъ періодамъ; отдѣлъ національнаго апокалипсиса въ этой книгѣ относится къ времени, близкому Даніилу.-
Множество апокалипсисовъ, имѣющихъ въ общемъ меньшую религіозную цѣнность, слѣдуетъ по указанному пути. Самымъ выдающимся примѣромъ вырожденія, до котораго дошло это направленіе, является греческій апокалипсисъ Баруха. Обѣ разновидности апокалипсисовъ оказали глубокое вліяніе на народъ. Такія общія имъ обѣимъ доктрины, какъ ученія о воскресеніи душъ, о тысячелѣтнемъ царствѣ и о мессіанскомъ времени, завоевали прочное мѣсто въ народномъ вѣрованіи. Детальная миѳологія и тайное ученіе литературы Эноха унаслѣдованы еврейскими Мидрашимами и нѣкоторыми христіанскими памятниками. Что касается выдающихся патріотическихъ апокалипсисовъ, особенно кн. Даніила и Эзры II, то вполнѣ очевидно, что они дали въ полномъ объемѣ то, что должны были дать: поддержку и новый религіозный импульсъ для вѣрующихъ во Израилѣ. Болѣе детальнаго доказательства того вліянія, которое они оказали на развитіе какъ христіанской, такъ и еврейской миѳологіи, см. въ статьяхъ, относящихся къ отдѣльнымъ сочиненіямъ.-
Апокалиптическія произведенія не были собственностью отдѣльной секты или школы. Ихъ точка зрѣнія - въ общемъ точка зрѣнія палестинскаго правовѣрія того типа, лучшими представителями котораго являются фарисеи. Большинство изъ нихъ (но, вѣроятно, не всѣ) были написаны въ Палестинѣ.
Отъ евреевъ произведенія апокалиптической литературы перешли къ христіанамъ; и тѣмъ, и другимъ эти книги послужили образцомъ для самостоятельныхъ произведеній; еще чаще они присваивали себѣ цѣликомъ имѣвшіяся уже книги или только видоизмѣняли ихъ. Прибавленія къ II кн. Эзры (гл.I, II, XVI, иначе названныя V книгой Эзры) могутъ служить самой яркой иллюстраціей вышеуказаннаго процесса. О другихъ примѣрахъ упомянуто ниже.
Еврейскіе апокалипсисы.- Въ слѣдующихъ строкахъ данъ списокъ главнѣйшихъ представителей еврейскаго апокалиптическаго творчества. Отдѣльныя книги разсматриваются въ соотвѣтственныхъ мѣстахъ; ниже дается только ихъ краткое описаніе съ цѣлью представить въ каждой изъ нихъ тѣ особенности, которыя должны наилучшимъ образомъ иллюстрировать исторію роста этой литературы.-
1) Даніилъ.- Послѣдняя часть этой книги (написанная, вѣроятно, въ 165 году до Р.X.) является самымъ древнимъ изъ знакомыхъ намъ еврейскихъ апокалипсисовъ. Въ гл.I, III-VI мало (или вовсе нѣтъ ничего) характернаго.
2) Энохъ.- Наиболѣе древняя часть написана приблизительно за 120 лѣтъ до Р.X., остальное въ теченіи приблизительно 50 лѣтъ. Языкъ оригинала навѣрное семитическій, вѣроятно еврейскій. По большей части это типичный апокалипсисъ и неисчерпаемый источникъ характернаго матеріала. Главнѣйшими выдающимися чертами книги являются ангелологія, описаніе тайнъ невидимаго міра, объясненіе невидимыхъ явленій, міровая исторія, раздѣленная на послѣдовательные періоды, и ученіе о мессіанскомъ царствѣ.-
3) Славянскій Энохъ (или Книга тайнъ Эноха). Написанъ, вѣроятно, въ первой половинѣ I вѣка христіанской эры. Языкъ оригинала, по всей вѣроятности, греческій. Вообще характеръ его приближается къ болѣе древнимъ книгамъ, но находится подъ гораздо болѣе сильнымъ влiянiемъ греческой мысли. Книга заключаетъ нѣкоторыя философскія спекуляціи. Здѣсь замѣтны элементы гностицизма, особенно въ очень детальномъ разсказѣ о мiротворенiи. Отличительныя черты: семь небесъ, тысячелѣтнее царство и судьба души послѣ смерти. Эта книга цѣликомъ еврейская. Нѣкоторые пытались усмотрѣть въ ней христiанскiя добавленія и вставки, но безъ достаточнаго основанія.
4) Вознесеніе Моисея.- Написано, вѣроятно, на еврейскомъ языкѣ и около начала христіанской эры въ формѣ не видѣній или сновъ, а предсказанія будущей исторіи Израиля, сообщеннаго Моисеемъ Іисусу Навину. Матеріалъ болѣе или менѣе апокалиптическаго характера замѣтенъ въ гл. VІІ-X, съ которыми можно сравнить Дан. XI, 40, XII, 13. Въ дошедшемъ до насъ видѣ книга не полна.-
5) II кн. Эзры (также ІV Эзра). Семитскій, очевидно еврейскiй, оригиналъ былъ составленъ около 90 г.; во всѣхъ отношеніяхъ типичный Апокалипсисъ теологическаго типа, лучшимъ образчикомъ котораго онъ является. Ученіе о вещахъ сокровенныхъ имѣетъ здѣсь, главнымъ образомъ, отношеніе къ темамъ религіи и вѣры. Характерная черта - поученіе при помощи аллегорій. Вліяніе кн. Дан. (названа по имени въ гл.ХІІ, 11) очень замѣтно, особенно въ сновидѣніяхъ - XI, 13 (ср. знаменія конца, V, 1-13; VI, 18-28; мессіанскiя пророчества, XII, 31 и сл.; XIII, 32 и сл., 51 и сл.; XIV, 9 и сл.; общее воскресеніе душъ и послѣдній судъ VII, 30-35; подробное описаніе судьбы души послѣ смерти, VII, 78-98). Точка зрѣнія этой книги проникнута взглядами палестинскаго іудаизма (противоположность разсказу о міротвореніи, VII, 33-54, славянск. Энох., XXV, XXX), но авторъ безусловно такъ-же оригиналенъ, какъ и правовѣренъ. Гл.I, II, XV, XVI - позднѣйшія добавленія, очевидно, христіанскаго происхожденія.
6) Апокалипсисъ Баруха.- Сохранился цѣликомъ только на сирійскомъ языкѣ, почему называется иногда Сирійскимъ; написанъ въ началѣ II вѣка; рядъ видѣній, въ связныхъ разсказахъ, поученіяхъ, мѣстами очень риторическихъ. Въ своихъ главныхъ чертахъ эта книга худшая копія Эзры II, къ которой она имѣетъ также очень тѣсное литературное отношеніе, причемъ сходство распространяется даже на фразеологію. Вышеупомянутыя, какъ характерныя для Эзры, черты имѣются и здѣсь. Приложенное письмо, LХХVІІ-LХХХVІІ, ничего апокалиптическаго не содержитъ.
7) Греческая книга Баруха.- Греческій текстъ впервые опубликованъ въ 1847 г.; сокращенный славянскiй списокъ извѣстенъ съ 1886 г. Произведеніе относится къ послѣдней части II вѣка. Оригиналъ еврейскій, но содержитъ теперь христіанскія добавленія. Типичный образчикъ вырожденія Апокалипсиса типа Эноха. Ангелъ водитъ Баруха по пяти (первоначально 7?) небесамъ, гдѣ онъ видитъ странныя вещи, разсказъ о которыхъ обнаруживаетъ скорѣе комическія, чѣмъ захватывающія черты. Почти ничего не сказано о будущемъ, и религіозный элементъ, обыкновенно столь выступающій въ памятникахъ апокалиптической литературы, почти вполнѣ отсутствуетъ. Здѣсь видна зависимость какъ отъ славянскаго Эноха, такъ и отъ первоначальнаго Апокалипсиса Баруха.
8) Оракулы Сивиллы (кн.III-V).- Еврейское подражаніе образцамъ языческихъ оракуловъ. Гипотеза объ очень раннихъ христіанскихъ добавленіяхъ не имѣетъ достаточнаго основанія. Вполнѣ еврейскія части относятся къ періоду отъ 140 г. до Р.Хр. до приблизительно 80 г. христіанской эры. Оракулы стоятъ вполнѣ въ сторонѣ отъ круга характерныхъ для апокалиптической литературы традицiй; отчасти они даютъ яркiй примѣръ родственнаго класса пророчески-эсхатологическихъ писанiй. Такъ, кн.III, содержащая мѣста, напоминающiя настоящiе апокалипсисы,- пророчества о послѣдовательныхъ царствахъ, которыя будутъ господствовать надъ евреями, страданiя, странствованiя по различнымъ странамъ, знаменiя конца мiра, день суда, грядущее блаженство (строки 71-99; 167-198; 295-561; 608-623; 767-806). Ср. сходныя мѣста въ Iоелѣ, Зах., 25, Малах., Ис., 24 и сл.
9) Завѣщанiе 12-и патрiарховъ.- По всей вѣроятности произведенiе I вѣка христiанской эры; первоначально написано по-еврейски; главнымъ образомъ агадическій Мидрашъ, соединенный съ нѣкоторыми пророческими предсказаніями. Единственныя апокалиптическія части находятся въ завѣщаніяхъ Леви и Нафтали. У Леви описаны два видѣнія, семь небесъ, II-V, семь ангеловъ, VІІІ. См. также ХVІІІ, предсказаніе мессіанской эры. У Нафтали, V, VІ (еврейск. текстъ, II-VІ) разсказано о двухъ сновидѣнiяхъ, которыя носятъ нѣсколько апокалиптическiй характеръ. Вся книга въ дошедшей до насъ формѣ издана христiанами.
10) Жизнь Адама и Евы (или въ другой редакцiи Апокалипсисъ Моисея).- Предполагается, что первоначальный языкъ - еврейскій; содержитъ нѣкоторыя христіанскія добавленія. Эта книга едва-ли имѣетъ что-либо апокалиптическое въ тѣсномъ смыслѣ слова, за исключеніемъ Апокалипсиса Моисея, XIII, пророчества о воскресеніи и будущемъ блаженствѣ рая (ср. кн. Дан., 12, 1) и фантастическихъ видѣній Моисея, ХХХІІІ-ХLIІ; ср. также Жизнь Адама и Евы, ХХV-ХХVІІІ; см. Адамова книга.-
Остается упомянуть еще о слѣдующихъ:
Текстъ перешелъ въ общественное достоянiе.
Авторъ статьи - профессоръ семитскихъ языковъ Йельскаго университета (США) Чарльзъ Катлеръ Торри (1863-1956). Первоначально была опубликована на англiйскомъ языкѣ: Charles C.Torrey, Apocalypse / The Jewish Encyclopedia I (New York and London 1901), p.669a-675a.
Свѣрено по изданiю: Еврейская энциклопедiя. Т.II. Алмогады - Арабскiй языкъ. Изданiе Общества для Научныхъ Еврейскихъ Изданiй и Издательства Брокгаузъ-Ефронъ.- С.-Петербургъ.- 1906-1913.- С.859-872.
Сокращенное названiе статьи въ текстѣ замѣнено на полное (вмѣсто А. - апокалипсисъ, вмѣсто А.Л. - апокалиптическая литература), въ нѣкоторыхъ случаяхъ текстъ дополнительно разбитъ на абзацы для удобства чтенiя.
О замеченных ошибках, неточностях, опечатках просьба сообщать по электронному адресу:
russianlutheran@gmail.com